Расплата за ложь
Шрифт:
По правде говоря, мне не следовало участвовать в этом пари. Угроза его раскрытия висела у меня над головой несколько недель, вызывая беспокойство и тревогу в моем нутре.
Но теперь все выиграно и сделано, опасность миновала. Мы можем просто двигаться дальше, как будто этого никогда не было.
Ей не нужно знать. Она просто подумает, что я сделал это ради своего положения среди парней, а не потому, что хотел ее и я не могу позволить себе отвлекаться на это во время нашей короткой совместной
Я не стыжусь того, насколько эгоистичным делает меня моя потребность проводить с ней время, но это не значит, что у меня не сводит живот при мысли о том, что она может узнать.
Он фыркнул.
– Посмотрите, кто сейчас возглавляет роскошный круиз по Нилу.
Я открываю рот, чтобы ответить, но Феникс опережает меня.
– Будь осторожен с Девлином, - предупреждает он.
– Он подошел к Тайер у себя дома. Парень сказала мне, что он просто представился, но я видел, как он на нее смотрел, - говорит друг, его глаза сужаются от недоверия, прежде чем он добавляет: - И я думаю, что он был в нескольких секундах от того, чтобы рассказать ей о пари.
– Он этого не сделает, - говорю я, сжимая кулак с такой силой, что кожа становится белой.
– Я позабочусь об этом.
– Я иду спать, - с досадой выдохнул Роуг, злясь на весь мир. Он вскакивает на ноги и направляется к двери.
– Рис? Пошел ты, - говорит он, отмахиваясь от меня по пути к выходу.
– И ты тоже, милый.
– Я отвечаю ему жестом и отправляю воздушный поцелуй другой рукой.
Он уходит, и через пару минут Тайер заходит на кухню, надев свой тренировочный комплект. Она вскакивает и садится на стойку, радостно вытягивая ноги, когда устраивается.
– Доброе утро, любимая, - говорю я и нежно целую ее. Она снова прижимается к моим губам и отстраняется с громким чмоканьем.
– Доброе утро, Рис.
Слева от меня раздается придушенный звук, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Феникс ставит свой стакан и бьет себя по груди, чтобы прочистить дыхательные пути.
– Она теперь зовет тебя Рис?
– Он спрашивает, прежде чем ухмыльнуться: - Ты определенно должен благодарить меня.
– Убирайся, - говорю я, бросая в него кухонный рулон.
Он делает, что велено, выходит из кухни с резким смехом и оставляет меня стоять между раздвинутых ног Тайер.
– Это напоминает мне о той вечеринке, на которой я стоял между твоих ног точно так же, - размышляю я.
– И пытал меня.
– Пытал тебя?
– спросил я, глядя на нее сверху вниз, и на моем лице появилась медленная ухмылка.
– Тогда мой план сработал.
– Да, это было мучительно, - говорит она, проводя руками по моему прессу, вверх по груди, по плечам и по шее.
– Я уже тогда хотела тебя, просто не могла получить.
Она тянется к моему затылку, притягивая меня ближе к себе. Я наклоняюсь с довольным урчанием в груди; услышать от нее признание, что она испытывает ко
– Ты заставила меня так долго ждать, - стону я, гладя ее по шее.
Она хихикает от моего прикосновения, и я отстраняюсь от нее почти пьяным шагом.
– Я трахну тебя на стойке, если мы будем продолжать в том же духе, а нам обоим нужно быть на тренировке через двадцать минут.
Она дуется и смотрит на меня.
– Ну и что? Поездка туда займет всего десять минут, этого времени как раз достаточно.
– Этого времени едва хватит для быстрого секса, - рычу я, и она смеется над моей поправкой.
– И тебе нужно поесть.
Я достаю из холодильника сковороду и ингредиенты и начинаю готовить ей яичницу, пока она наблюдает за мной. Пару раз звонит телефон, привлекая ее внимание, и она начинает нервно грызть ногти. Наконец, она набирает ответ, многократно дергая ногой, как бы избавляясь от избытка энергии.
– Все в порядке?
– спрашиваю я.
– Да, - отвечает она, но тут же задумывается: - Я разговаривала по телефону с братом перед тем, как спуститься. Он сказал, что у моей мамы вчера случился рецидив.
– Черт, - говорю я с паузой.
– Тебе нужно вернуться домой?
– Нет, - беззлобно смеется она.
– Это уже пятый раз за год. Она дает пустые обещания мне и Нолану, останавливается на пару дней, чтобы показать, что она изменилась, но это никогда не длится долго. Неизбежно она возвращается к этому в течение недели.
Мои губы раздвигаются, когда я смотрю на нее.
– Помогает ли то, что она хотя бы пытается?
– Не совсем. Может быть, это цинично и подло с моей стороны, - добавляет она, и в ее голосе отчетливо слышится ранимость.
– Может быть, я должна поверить ей, когда она говорит, что на этот раз она завязала навсегда, но я не верю. Я слишком часто видела, как это происходило, как она пользовалась деньгами, которые мы ей давали, чтобы «купить продукты» или «купить новую одежду», а потом выяснилось, что она использовала их для того, чтобы купить свою очередную наркоту, - она делает паузу, отпивая глоток из моего бокала и обдумывая свои дальнейшие слова.
– Но это не значит, что каждый раз не бывает немного больно.
Я накладываю ей яичницу и ставлю рядом с ней, а затем обнимаю ее за плечи.
– Мне очень жаль, - честно говорю я ей.
– Все в порядке, - отвечает она, выпрямляя позвоночник.
– Извини за откровения, которое свалилось на тебя, особенно утром.
Я обхватываю рукой ее хвостик и дергаю его, заставляя ее голову откинуться назад на мою руку.
– Не извиняйся.
– Я беру тарелку и толкаю в ее сторону.
– Теперь ешь.
Я делаю шаг назад и прислоняюсь к кухонному острову, наблюдая за тем, как она ест, и в моей груди разливается тепло от того, что все это происходит в домашней обстановке.