Расплата
Шрифт:
– Между прочим, Эл, – заметила она. – Не думайте, что я выпущу вас отсюда, не соблазнив.
– О, это что-то новое, – сказал я восхищенно. – Мне ваше намерение очень нравится!
– Я вам гарантирую кучу удовольствий, – заявила она уверенно. – Я женщина, как говорят, до кончиков ногтей. Неприятность в том, что я – тигрица, а замужем за кроликом, и этот кролик все время убегает к своей мамочке-крольчихе. Мне от этого плохо!
– Тогда, если вы предпочитаете сказочных персонажей, скажите – Дюк Амой – это большой серый волк?
– Я была уверена,
– Как получилось, что Френсис Рэндалл женился на вас? – спросил я, не в силах скрыть изумление. Она погладила мою руку кончиками пальцев.
– О, какие бицепсы! – восхищенно воскликнула она. – Ах да! Френсис? Честное слово, не знаю, должно быть, сошел с ума. Должна признаться, в те времена меня это привлекало – деньги и все остальное. Мы поженились через три дня после знакомства, и это было два года назад. У мамаши случился приступ, когда она узнала, но было уже поздно. И сегодня все еще слишком поздно.
– Как это?
Она пожала плечами.
– Естественно, он привез меня к матери. Я выдержала три недели, но однажды вечером мне надоело, и я сказала ей пару ласковых слов. На другой день была снята квартира, и с тех пор ноги моей там больше не было.
– Жалеете? Она улыбнулась:
– Мы с мужем заключили нечто вроде пакта. Я делаю что хочу, а он меня не трогает.
– У Амоя наряду с вами была интрижка с Алисой. Вы в курсе?
– Дюк залезет под юбку, оказавшуюся на расстоянии вытянутой руки, – сказала она. – Это сильнее его.
– Где вы были вчера вечером?
– Здесь.., и одна. У меня нет алиби, Эл, если вы об этом. Если вам хочется, я могу сыграть роль роковой женщины, чтобы доставить вам удовольствие думать, что вы флиртуете с убийцей. Это вас прельщает?
– Оставим это, – сказал я недовольно. – Я полагал, вы поможете мне, а теперь я, честно сказать, разочарован.
– Не расстраивайся, милый, – промурлыкала она. – Я утешу тебя.
Я допил скотч и посмотрел на пейзаж за окном.
– Кто-нибудь из членов семьи навещает вас здесь?
– Разумеется! Жюстин приходила сюда несколько раз. И Алиса тоже.
– А этот адвокат Карсон?
– Да. Он себе на уме, вы знаете. Только по тому, как он смотрит на меня, я делаю выводы, что Карсон с трудом сдерживается, чтобы не наброситься. Но сразу же вспоминает Френсиса, счет в банке Рэндаллов, берет себя в руки и удовлетворяется тем, что напивается.
– Мне показалось, что у него были виды на Алису.
– Вот это новость! По-моему, он готов был закрутить с Жюстин, но я могу и ошибаться. Эту девочку трудно понять!
– Почему?
– Как она могла все время жить в этом музее? Мне хватило трех недель, и я чуть не сошла с ума!
– Может быть, она домоседка?
– Вряд ли.
– Я полагаю, все деньги у мадам?
– Да, но делами заправляет Френсис. По завещанию
– До доллара?
– До десяти центов! Даже до цента! Разрежьте пополам цент, и он утащит у вас вторую половину, едва вы успеете сообразить.
– Так делают во всех богатых семьях, и Рэндаллы ведь преуспевают.
– У Френсиса только одна слабость, – самодовольно заявила она. – Это я. Ему плевать, сколько я потрачу, так как он знает, что только этим может меня удержать.
– Послушать вас, так он последний кретин!
– Разумеется, но только в сентиментальном плане. Поверьте, в том, что касается денег, хитрее его нет!
– Может быть, он боится скандала, если вы подадите на развод или бросите его? Честь семьи!
– Честь семьи! – повторила она с оттенком презрения. – Великое имя. Достаточно произнести его, чтобы вся Калифорния сняла шляпы. Это – версия мамаши Рэндалл, а не моя. Я слышала совсем другое…
– Что, например?
Она поднялась, чтобы еще налить.
– Разное. Заставить говорить Френсиса о семье – все равно что заставить его потратить десять центов на газету. Ему становится плохо, как только он об этом подумает! Но я кое-что слышала…
– Расскажите, что вы слышали, – предложил я. Я взял у нее из рук свой стакан. Она снова села рядом со мной на диван и прижалась бедром, чтобы закрепить узы дружбы, которые нас уже связывали.
– Своим состоянием они обязаны отцу Френсиса. Сделано оно лет двадцать пять назад, может, и больше. У меня сложилось впечатление, что его не очень заботило, откуда к нему идут деньги.
– То есть?
– Я не знаю точно. Однажды я случайно подслушала разговор между Френсисом и его мамашей. Это было как раз после смерти старика. Они не знали, что я подслушиваю.
– О чем они говорили?
– Френсис сказал, что не будет платить, потому что, мол, слишком много просят. А мамаша Рэндалл ответила, что ей все равно, сколько это стоит, и самое главное – не допустить, чтобы имя Рэндаллов вываляли в грязи. Тогда Френсис стал объяснять, что у него – я так поняла, что у человека, который требовал денег, – у него нет никаких доказательств; еще он говорил, что невозможно сейчас найти следы и что ни один бывший араб не подтвердит этих сведений.
– Бывший араб? – удивился я. – Он так и сказал?
– Я не поняла, что он имел в виду.
– Я тоже не понимаю, – признался я. – Может быть, они еще что-то говорили?
– Да. Мамаша упоминала налоговую инспекцию. Если, как она говорила, там появится хоть малейшая зацепка, то дело раскрутят, и тогда репутация семьи наверняка пострадает. Она требовала заплатить вымогателю.
– А Френсис с ней спорил?
– Он не спорил – он просто отказал. Он не даст ни цента на дело, которое не принесет прибыли. Ему наплевать на доброе имя, если для того, чтобы сохранить его, он останется с пустыми карманами.