Расплата
Шрифт:
– Мадам! – заорал я изо всех сил.
Она вдруг подняла голову, и на ее губах появилась улыбка. Будто поставили пластинку в аппарат и диск начал крутиться.
– Клуб Виста-Вэлли? – сказала она оживленно. – Это наш домашний очаг в некотором роде. Вы знаете, Стюарт был его основателем и первым президентом. Он избирался четырежды. Мы много занимались клубом, предпочитали иметь немного членов, но – избранных, только друзей, людей нашей среды. У нас был список ожидающих вступления в течение пятнадцати лет… Ладно, дорогая, я посмотрю, что можно сделать для вашего мужа.
Диск закончился, и она снова замолчала. Лейверс медленно покачал головой.
– Ничего не поделаешь, Уилер, – сказал он. – С этими людьми не сговориться.
– Тогда, может, бросим? – в бешенстве спросил я. – Пожмем Россу руку со словами благодарности? Вы этого хотите?
Лейверс напоминал быка, загнанного пикадорами. Он вертел головой.
– Черт возьми, Уилер, я больше ничего не понимаю! В конце концов, – воскликнул он в отчаянии, – ваша история неплохая, но, как сказал Росс, у вас нет никаких доказательств. А что касается Карсона, то они у нас есть, не говоря уже о том, что он признался в попытке убить Росса!
Я видел насмешливое лицо Росса и отвернулся. Что я мог поделать? Я машинально сжал кулаки и вдруг почувствовал в ладони холодный металл. Я забыл о клейме.
Примерно пятиметровый провод был обернут вокруг рукоятки и заканчивался штепсельной вилкой. Я огляделся вокруг в поисках розетки. Одна розетка была рядом с Френсисом, за его креслом в шестидесяти сантиметрах от пола. Я поднялся и направился к ней. Френсис вытащил палец изо рта и уставился на меня.
Я развернул провод, вставил вилку в розетку и немного подождал. Присутствующие молча наблюдали за мной, исключая мадам Рэндалл, которая пребывала в своем мире. Наконечник начал раскаляться.
– Вы знаете, шериф, – сказал я громко, – мадам Рэндалл уже не соображает. Поэтому я позволю себе сказать, что дела клуба Виста-Вэлли очень печальны. Никто из людей, живущих здесь, больше не ступает туда ногой. Более того, любой проходимец может записаться в клуб, если заплатит.
На мгновение мне показалось, что мадам сжалась, но я не был в этом уверен.
Клеймо уже раскалилось добела. Я выставил его перед собой, будто показывая Френсису и мамаше.
– Рэндаллы станут просто ничем, – продолжал я медленно. – Через сорок восемь часов их имя канет в небытие. Никто его уже не будет знать. Что касается денег, то от них тоже больше ничего не останется, после того как в налоговом управлении узнают про их дела!
Френсис заерзал на сиденье. Но глаза миссис Рэндалл оставались неподвижными. Непонятно, слышала она меня или нет?
Я обратился к Френсису, моей последней надежде:
– Вы знаете, что он с ними сделал? Он дал снотворное Алисе и оглушил Жюстин. Он раздел их, голыми проволок через весь дом в парк, надел им веревку на шею и повесил на эвкалипте… Но прежде чем вытащить их на улицу, – я понизил голос, – он включил это устройство. Оно раскалилось, как сейчас…
Я сунул раскаленное железо прямо под нос Френсису, чтобы он почувствовал жар, и увидел, что тот вздрогнул.
– Затем он прижал это клеймо к их коже, – продолжал я. – Он жег их живую плоть… Это были ваши сестры!
Френсис застонал и закрыл лицо руками. Я надеялся, что он что-нибудь скажет, но он продолжал молчать. Я чувствовал, что проиграл, и насмешливое покашливание Росса подтвердило мою уверенность.
Вдруг я услышал глухое отчаянное рыдание. Я повернул голову к миссис Рэндалл. Последние остатки ее светской маски исчезли.
– Вы правы, – с горечью сказала она. – Их кожа – моя кожа, их плоть – моя плоть, и я их предала… Все уже не имеет никакого значения. Я хочу, чтобы человек, который их убил, был наказан. – Она слегка повернула голову к шерифу. – Все, что сказал лейтенант про Росса, – правда, – заявила она просто. – Я готова свидетельствовать против него.
Френсис растерянно вздрогнул.
– Да, – прошептал он, – это правда. Как сказала мама, это Росс убил их.
– Ну вот, – сказал я, обращаясь к Лейверсу. – Все сделано, шериф!
– Не спешите, Уилер, – произнес хриплый голос. Я повернул голову и увидел, что Росс поднимает револьвер, несомненно тот самый, из которого был убит Дюк Амой. Мой желудок болезненно сжался. Росс направил оружие в сторону Лейверса и Полника.
– Если вы не собираетесь умереть на посту, – заявил он, – не шевелитесь! – Затем повернулся ко мне. – Хорошо сыграно, лейтенант! Мне следовало учесть, что у вас тенденция все драматизировать. Это немного экстравагантно, но иногда действует.
– Спасибо, – сказал я мрачно.
– Мне бы следовало ликвидировать вас вместе с Амоем, – продолжал он свистящим голосом. – Но еще не все потеряно, и я могу это исправить. Считайте себя счастливым, Уилер, что так легко отделаетесь. Если бы у меня было побольше времени, я доставил бы себе удовольствие продемонстрировать на вас все, на что способен.
– Из уст человека, который так лихо обращается с клеймом, эти слова вызывают дрожь.
Теперь его револьвер был направлен мне в лицо.
– Если бы не вы, я оторвал бы свой кусок! – в бешенстве прорычал он. – Я бы забрал у них все, до последнего доллара!
Он сощурил глаза, напоминая стервятника в момент, когда тот собирается начать разрывать свою жертву на части.
У меня был револьвер, но он находился в кобуре под мышкой, иначе говоря, вытащить его незаметно не было никакой возможности. Нужно было достать его, но как?
Вдруг я заметил, что продолжаю держать в руке раскаленное клеймо. Как раз передо мной, согнувшись в кресле, сидел Френсис. Значит, это судьба. Он должен послужить мне, чтобы отвлечь внимание убийцы. Я поднес клеймо к шее Френсиса, как раз под воротником. Тот завопил и выпрыгнул из кресла.
Я упал за кресло, одновременно стараясь вытащить револьвер. Раздалось два выстрела, крик Френсиса оборвался. Стало тихо.
Росс выстрелил еще два раза. Пули вонзились в стену как раз в том месте, где только что находилась моя голова.
Но в этот момент моя правая рука вытащила револьвер. Росс ожидал, что я снова появлюсь над спинкой кресла и это даст ему преимущество, может быть, в одну десятую секунды.
Я дважды нажал на спуск револьвера. Правый глаз Росса превратился в воронку, вторая дыра появилась в горле.