Расплетин
Шрифт:
Вскоре в КБ-1 для «трудоустройства» Куксенко ввели штатную единицу председателя ученого совета по присуждению ученых степеней и званий.
В середине августа в КБ-1 состоялось бурное партсобрание, которое шло три дня. Клеймили не столько врага народа Берию, сколько его ставленников, каковыми называли С. Л. Берию, Г. Я. Кутепова, II. И. Куксенко, А. С. Еляна. И. И. Куксенко, как беспартийный, на собрании не был, С. Л. Берия был арестован.
На собрание приехал заведующий оборонным отделом ЦК И. Д. Сербин. Было предложено заклеймить позором С. Л. Берию, исключить его из партии. Но участники партийного собрания отказались голосовать за исключение С. Л. Берии
Не получив поддержки у коммунистов КБ-1, И. Д. Сербин дал соответствующее поручение партийной комиссии при Политическом управлении Минсредмаша, которая 16 апреля 1954 года приняла решение об исключении С. Л. Берии из членов КПСС.
И все же больше всех на партийном собрании досталось начальнику КБ-1 А. С. Еляну, бывшему директору прославленного артиллерийского завода, давшего фронту больше пушек, чем вся промышленность фашистской Германии, принимавшего участие в создании атомной промышленности страны, а затем и системы «Беркут». На собрании ему припомнили все обиды, когда он наказывал за грязь и беспорядок в цехах, за брак, порчу инструмента и оборудования, за пьянки, — все это притягивалось за уши как доказательство того, что он ставленник Л. П. Берии.
В своем выступлении Амо Сергеевич прошел мимо демагогической истерии, сказал, что КБ-1 выполняло важные государственные задания, а не задания Л. П. Берии. «И мы не ставленники Берии, — заявил он, — а поставлены на это дело партией и правительством. Долг всего нашего коллектива — с честью выполнить эти задания».
А. С. Елян был глубоко порядочным, честным, принципиальным человеком. Известен, например, такой факт: во время войны он отказался от назначения наркомом вооружения вместо Устинова, когда тот разбился на мотоцикле и попал в больницу. Сталин был разгневан «мальчишеской выходкой» Устинова, позвонил по ВЧ Еляну и приказал ему прибыть в Москву принимать наркомат. Но Елян ответил: «Товарищ Сталин, при живом Устинове принимать наркомат никак не могу!» И настоял на своем — перед самим Сталиным!
Но на крутых поворотах общественного бытия порядочные люди всегда оказываются беззащитными перед ловцами чинов, званий и должностей, и сейчас именно в таком положении оказались и Куксенко, и Елян.
После всего случившегося Амо Сергеевич остался один. Он сидел в своем кабинете, и было ясно, что этот неуемный человек с его кипучей энергией и творческой «живинкой» сейчас не у дел. К нему уже никто не заходил. Все знали, что этот «ставленник Берии» досиживает последние дни в своем кабинете и что по всем вопросам следует обращаться к новому главному инженеру С. М. Владимирскому
В один из приездов в Москву из командировки Расплетин зашел к Еляну. Амо Сергеевич был очень благодарен за его визит, за рассказ о полигонных делах, о работах над аппаратурой СДЦ и состоянии дел на подмосковных объектах. Было видно, что Амо Сергеевич сильно сдал физически. Особенно заметным был нездоровый, землистый цвет осунувшегося лица.
В конце сентября Елян приказом министра был освобожден от обязанностей начальника КБ-1. В приказе говорилось: «как нес правившийся с порученным делом». Исполняющим обязанности начальника КБ-1 стал главный инженер С. М. Владимирский.
Вскоре Еляна назначили на должность главного механика одного из подмосковных заводов. Там этот талантливый инженер, знаток и организатор производства, Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской премии, генерал-майор инженерно-технической службы, депутат Верховного Совета СССР, отвечал за вентиляцию в цехах, нестандартное оборудование
Но Елян исполнял свои новые обязанности недолго. Вскоре последовали три тяжелых инсульта, после чего он на многие годы, пока не остановилось его на редкость выносливое сердце, оказался обречен на существование в полной беспомощности и неподвижности, при полном отсутствии сознания, мышления и памяти.
Похоронили Еляна без воинских почестей, положенных при его звании генерал-майора, на Новодевичьем кладбище (участок 6, ряд 14, место 6). Отдать заслуженные почести этому замечательному человеку запретил завотделом ЦК КПСС И. Д. Сербин. За гробом Амо Сергеевича шла маленькая группа людей, которых успели оповестить родные и близкие. И среди них был член ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР Василий Михайлович Рябиков.
Такова судьба блестящего специалиста в области технологии артиллерийского производства, ставшего по рекомендации И. В. Сталина директором крупнейшего в стране конструкторского бюро № 1.
Но все это будет очень не скоро. А пока, после устранения начальника и двух главных конструкторов, в КБ-1 предстояла нелегкая борьба за существование. К концу лета 1953 года уже не было ни 1-го, ни 3-го Главного управлений при Совете министров, которые ранее подчинялись непосредственно Л. П. Берии. Из них образовали Министерство среднего машиностроения, которое возглавил Вячеслав Александрович
Малышев, его первым заместителем стал Борис Львович Ванников. Бывшее 3-е Главное управление получило наименование Главспецмаш. При этом система «Беркут» была переименована в С-25, и ее главным конструктором был официально назначен А. А. Расплетин, а его заместителями — В. И. Марков (ввод в строй штатных подмосковных ЗРК), А В. Пивоваров (высокочастотное устройство ЦРН) и К. С. Альперович (остальная часть ЦРН — «видеотракт»). Информируя ведущих специалистов о своем назначении, Расплетин подчеркнул, что прежнее название «Беркут» происходит от фамилий Берия и Кутепов, и тем отделил П. Н. Куксенко от этих фамилий.
Прекратилась информационная изоляция высшего руководства Минобороны. Расплетин и Минц в кабинете Щукина в Главспецмаше впервые рассказали заместителю министра обороны, члену-корреспонденту АН СССР Бергу о существе создаваемой системы ПВО Москвы.
А. И. Берг поразился тому огромному объему работ, который проделал А. А. Расплетин по определению облика новой системы ПВО, разработке и испытаниям радиотехнических средств системы. Он был искренне рад успехам своего ученика, которого три года назад рекомендовал на эту беспокойную должность.
Если еще недавно ставился вопрос о продлении контрактов с немецкими специалистами, то теперь привлекать их к новым разработкам было запрещено. Немцев сначала заняли в Москве несекретной работой, затем в течение некоторого времени они работали в Сухуми, а оттуда вернулись в Германию.
В сентябре была определена новая структура КБ-1, которая пришла на смену специальному построению, созданному в начале года с целью форсированной подготовки к использованию в С-25 ракеты ШБ. Были назначены три главных конструктора КБ-1: по зенитным ракетным системам (Расплетин) и системам «воздух — море» и «воздух — воздух», образованы шесть научно-исследовательских отделов (НПО): два головных — по зенитным системам и по системам управляемого оружия с носителями-самолетами, и четыре — обслуживающие все разработки. В числе четырех — названный для простоты «теоретическим» отдел, в частности, объединивший специалистов по управлению наведением ракет и по эффективности поражения цели.