Распутья. Добрые соседи
Шрифт:
— Я не предлагала корону вашим детям, тем более что у вас их нет. — Это прозвучало уже откровенно издевательски — видимо, на правду ей все же наплевать и ставка идет только на силу. — Как и прав на престол, что бы ни воображала себе свора бездельников, которые полгода пьянствовали у вас в гостях, пока другие сражались.
Рыцари возмущенно загалдели — каждый счел своим долгом припомнить какое-то полезное деяние на благо державы, но, поскольку высказаться решили все одновременно, ничего вразумительного в их возражениях расслышать не удалось.
— Мы пришли сюда не затем, чтобы выслушивать оскорбления от языкатой стервы! — взорвался виконт, заглушив негодующим воплем нестройный ропот соратников, — Я заявляю о своем праве на трон Ортана как прямой наследник Деимара Двенадцатого, а вы можете отправляться под мантию к Повелителю вслед за вашим мужем-изменником!
Вдова неторопливым плавным движением выпрямилась и как бы невзначай положила ладонь на рукоять меча, что давало надежду вытянуть ее на поединок. Ее люди, напротив, остались совершенно бесстрастны, и это означало, что переубедить их будет не так просто, как рассчитывалось.
— В двух фразах пять раз соврать — это надо уметь!
— Вы посмеете повторить свои слова, не прячась за спинами обманутых вами солдат?
— А вы посмели бы повторить свою наглую ложь в глаза оклеветанному вами королю или вы способны только поливать грязью безответных покойников?
— Это правда, и я повторю ее сколько угодно и перед кем угодно! А вот вы, сударыня, осмелитесь выйти из безопасного укрытия и доказать свои обвинения как подобает дворянину и воину?
— Я бы с радостью нашинковала вас в любой конфигурации, как и подобает поступать с клеветниками и доносчиками, но Элмар так умолял сохранить вам жизнь, уверяя, что вы не подлец, а просто дурак, что мне пришлось ему это пообещать. Хотя я с ним и не согласна. Что до ваших претензий к его величеству, милости прошу, можете их высказать.
Пылающий праведным гневом Бакарри повернул голову в указанном направлении и на несколько мгновений оцепенел, безнадежно потеряв инициативу. Рыцари опять возбужденно загомонили, кто-то потрясенно ахнул, а неожиданно воскресший Шеллар как ни в чем не бывало произнес, направляясь к месту действия:
— Мне кажется, ваше величество, вы все же ошибаетесь. Не пять раз он соврал, а шесть.
— В таком случае, ваше величество, перечислите — мне любопытно, что я упустила.
— Во-первых, насчет измены. — Король шагал тяжело и медленно, заметно подволакивая правую ногу и опираясь на трость, но голос его не утратил былой мощи и внушительности. — Во-вторых, насчет моего местонахождения. В-третьих, насчет своего права на трон. В-четвертых, касательно того, что в настоящий момент этот трон свободен. В-пятых, насчет того, что его оскорбили, — в данных обстоятельствах оскорблением было бы немедленное повешение без суда, а сказанная вслух неприятная правда оскорблением не является. И в-шестых, он назвал вас стервой.
— Вот против этого я как раз не возражаю, — недобро усмехнулась Кира. — Когда надо, я могу быть и такой, и даже хуже.
За этой светской беседой Шеллар доковылял до трона и бессовестно уселся на него, положив трость на колени.
— Итак, меня здесь обозвали изменником, — произнес он, обводя зал внимательным взглядом, не сулящим ничего хорошего. — И кто — человек, который донес на меня орденской контрразведке.
В зале воцарилась напряженная тишина, в которой было отчетливо слышно, как кто-то далеко в коридорах мелко топочет, затем спотыкается и вслух поминает едреных демонов.
— Это ложь! — выдохнул наконец виконт Бакарри, не найдя более убедительного ответа и не решаясь молчать далее, дабы не вызывать сомнений.
— Смелое заявление, особенно после того, как вы только что уверяли всех, будто я в данный момент нахожусь под мантией у Повелителя. Вы в состоянии доказать хоть одно из тех сомнительных утверждений, что прозвучали здесь из ваших уст? Начиная с вашего якобы королевского происхождения и заканчивая моей якобы изменой? Хоть одно доказательство, хоть что-нибудь, кроме ваших слов?
— Предостаточно! — Это прозвучало уже уверенней, словно ошарашенный внезапным явлением покойника виконт все же нащупал уходящую из-под ног землю. — У меня есть все необходимые документы, подтверждающие мое происхождение, если вам так хочется в нем сомневаться. И я могу выставить достаточно свидетелей вашего предательства, если вы действительно желаете справедливого суда.
Шеллар преспокойно откинулся на спинку трона, взирая на оппонента с насмешливым снисхождением.
— Во-первых, позвольте вас просветить: единственным убедительным доказательством принадлежности к королевской семье может служить только положительный результат генетического анализа, публично заверенный тремя магистрами соответствующей школы. В деле наследования престола никакие документы не котируются, а в вашем случае особенно, поскольку ваш друг и советчик Астуриас большой мастер такие вещи подделывать. Во-вторых, позвольте полюбопытствовать: вы что же, возомнили, что вам кто-то позволит устроить «справедливый суд» по вашему сценарию и с угодным вам результатом? Вынужден разочаровать. Ваших свидетелей, так же как и моих, заслушают в ходе предварительного расследования, тогда и выяснится, кого из нас будут в итоге судить. Не знаю, кого вы намереваетесь привлечь в этом качестве, но уверен, что их слова мало будут значить против слов четырех королей, двух принцев и семи-восьми придворных магов.
— Это только разговоры, — напряженно отозвался виконт, едва дослушав пространные разъяснения короля. — Я все равно убежден, что вы сознательно сотрудничали с врагом, и настаиваю на расследовании. И пусть все будет проведено как положено. А пока мы не выясним все досконально, ни вы, ни ваши потомки не имеют права занимать трон.
— Что ж, — пожал плечами Шеллар. — Пусть будет так. Но я, в свою очередь, обвиняю вас в том, что с целью узурпации власти вы написали на меня донос лично главе департамента Безопасности брату Чаню, чем разоблачили меня и поставили под угрозу срыва операцию по устранению Повелителя, которую я в то время готовил. А также в том, что с вашего ведома и при вашем участии был составлен донос на принца-бастарда Элмара, что едва не закончилось для него плачевно. Посему протягивать руки к чужой короне вы тоже несколько поторопились. К тому же, расчищая себе путь к престолу, вы упустили два немаловажных момента. Во-первых, вы не единственный прямой наследник дядюшки Деимара и кроме вас имеются другие, признанные и не запятнавшие себя сомнительными деяниями. А во-вторых, если бы вы потрудились хоть проглядеть договор о капитуляции, который я подписывал, вы бы заметили, что в нем ни слова не говорится об отречении или о чем-то подобном. Я ведь сам его составлял и позаботился о том, чтобы не создать себе проблем с возвращением. Поэтому прежде чем передавать корону кому бы то ни было, ее надо сначала официально снять с меня…
— Это можно! — перебил его разгневанный виконт. — И запросто!
— Да что вы говорите, — едва заметно ухмыльнулся его величество. — Вы все-таки надеетесь, что раз ваши новые хозяева выкупили у ордена излучатели и теперь владеют ими сами, то вы можете смело сунуть мне белый шарфик и не допустить на разбирательство моих свидетелей? А о том, что само это разбирательство должно происходить в присутствии придворного мага, вы не подумали? И пока он не будет стоять вот здесь, рядом со мной, процедура не может даже начаться, а уж о результатах речи вообще нет?
— Какая наглая ложь! — задыхаясь от возмущения, выговорил Бакарри, оглядываясь на своих последователей в поисках поддержки.
— Что именно? — холодно уточнил Шеллар.
— Всё! Вы на ходу выдумываете несусветные бредовые обвинения, лишь бы заговорить всем зубы и отвлечь от собственных преступлений! Вы сами себе верите?
— Верить или не верить можно лишь в то, чего не знаешь наверняка. А я знаю всё. На кого работает Астуриас, кому он продал излучатели, на чем сторговался с оккупантами и где стоят телепорты его хозяев. А ваше «рекомендательное письмо», которое привело Элмара в ловушку, сейчас находится у Флавиуса. Который будет здесь, как только установит контроль над зданием департамента. Если повезет, он даже отыщет оригинал доноса, на основании которого я был разоблачен и арестован. А вот что можете предъявить вы, кроме хорошо поставленного голоса?