Распутья. Добрые соседи
Шрифт:
Ольга вернулась на свое место, бросив на виконта еще один короткий взгляд — сочувственный.
— Вы что же, и в самом деле ничего не знали и всему верили? Даже не усомнились ни вот столечко?
Ответная невеселая усмешка получилась кривой и не совсем вежливой, но заметил он это слишком поздно, чтобы исправить.
— Это было уточнение — согласен ли я с ролью крупы?
Дама обезоруживающе улыбнулась.
— А вариантов всего два.
— И вы не допускаете даже мысли о третьем?
— Каком же?
— Что я прав.
— Нет, извините. С какой стати мне не верить своим глазам и словам многих близких мне людей, но принять на веру слова
— Почему это единственного?.. — попытался возразить Бакарри, но его быстро и уверенно перебили:
— Потому что источник у этой истории один, сколько бы народу ее потом ни повторило. Вспомните сами… Ох, извините, я забыла, что у вас с памятью не все ладно… Ну, потом, когда поправитесь, попробуйте вспомнить, сколько непосредственных участников или хотя бы свидетелей тех событий подтвердили его историю? И когда вспомните, мы вернемся к этому разговору.
— Вы тоже пытаетесь меня убедить, будто я не то изменник, не то доверчивый болван?
Ольга дипломатично ушла от ответа.
— Знаете, эта ситуация поразительно напоминает мне печально известную историю с сусликом…
— Каким сусликом? — недоуменно вскинулся виконт, удивленный резкой сменой темы.
— А до вас она не доходила? Эх… хоть мне и неприятно ее вспоминать, придется, наверное, рассказать. Слишком уж поучительная история и к вашей подходит — один в один…
«Вот и все», — печально думал Кангрем, отрешенно наблюдая за привычной уже хозяйственной суетой во дворе последнего захваченного Оазиса. Победа состоялась как-то буднично и без особых усилий — Первый, который брали последним, практически никто уже не защищал. Чем дальше продвигались войска Конфедерации, чем меньше становилась бывшая территория Повелителя, тем меньше сопротивления оказывали его войска и тем шустрее разбегались и охотнее сдавались в плен. Даже захват Нимшаста, ради которого дельтовские маги два дня заготавливали заклинания и запасались амулетами, не стоил затраченных на подготовку усилий. Когда за ним пришли, бессмертный лич валялся в своих покоях, обдолбанный вусмерть, и горестно причитал, что его все покинули. В полиарг его запаковали без проблем, но что с ним делать дальше, никто не представлял — найти филактерий не удалось ни ему, ни Кайдену. Наверное, все-таки запихают в гробницу Ушеба, как бы это ни было неприятно последнему.
— Вот и все, — произнес рядом Элмар. — Даже грустно немного, правда?
Герои стояли на крыше главного здания, позабытые и никому не нужные, — свою миссию символов они уже исполнили, воевать сегодня не пришлось вовсе, а в хозяйственных, научных и политических вопросах оба смыслили одинаково мало. Разве что грузить-таскать, но кто же будет просить о таких пустяках героев, когда кругом полно бесхозных зомби…
— Я бы даже не сказал, что немного, — вздохнул Витька, в который раз представив себе безрадостное будущее.
— Мы ведь возвращаемся домой, — напомнил Элмар. Еще бы, для него возвращение домой — действительно радость…
— Знаешь, — признался Витька, — мне, честно говоря, не очень-то и хочется.
Герой понимающе кивнул.
— Если действительно не хочешь — оставайся у нас.
— Макс подкинул идею своему начальству, но что-то там не выразили особого восторга. Вряд ли получится. Там сейчас опять в руководстве взяли верх сторонники контакта, они будут своих пропихивать, а меня кто возьмет, когда у меня в друзьях шархи и инспектор Темной Канцелярии… Это ж как клеймо — «вербовке не подлежит».
— Да и демоны с ними, тебе же не обязательно на них работать. Просто так оставайся. Не как агент, а просто как человек.
— И что я там буду делать? У меня все полезные навыки совсем под другое заточены. Я даже верхом ездить не умею.
— Ну уж это прямо такая сложная наука, что даже Ольга научилась. А твои навыки и знания, может, и не будут понятны людям, но зато уж гномы оценят, можешь не сомневаться. Но вообще-то я хотел предложить тебе место в команде.
— Какой команде? — не понял Кангрем.
— Я никому пока не говорил… Ну, чтобы не загадывать заранее, не сглазить… Теперь, наверное, уже можно… Когда я сидел в темнице — еще там, в Даэн-Риссе, — начали мне в голову всякие нехорошие мысли лезть… Вот тогда я и дал обет: если все закончится благополучно — соберу новую команду и вернусь к подвигам. Не ради славы, не ради денег, ради самой работы. Магом Мафея позову, думаю, наставник возражать не будет, а уж сам мальчишка от радости хоть бы заклинания свои не позабыл. Мистик не так уж и нужен, когда маг в целительстве разбирается. А вот стрелок нужен всегда. И, надо признать, винтовка намного эффективнее лука.
— А Диего?
— Нет, он не поедет. Он так долго и трудно возвращался на путь барда, что сама мысль свернуть еще раз будет для него мучительна. А разрываться между подвигами и театром — это не дело. Ты подумай пока, я не тороплю.
— Ты это серьезно?
Элмар ухмыльнулся.
— Если ты хочешь еще раз поведать мне о своем дремучем невезении, которое якобы еще и на соратников должно распространяться, можешь не трудиться понапрасну. У тебя был единственный способ меня убедить, но война закончилась, а ты все еще цел.
Витька вспомнил тот разговор перед первым боем и задумчиво поскреб затылок.
— Черт его знает… Может, твой кузен и прав…
— Разумеется, он всегда прав, и не «может», а точно. Насчет чего?
— Что мое невезение проявляется не во всем, а только когда «сворачиваю с Пути», как у вас это называется.
— Вот и не сворачивай. Я же не предлагаю тебе открыть лавку или скульптурную мастерскую. Я зову тебя на наш Путь. Наш, общий.
Витька чуть наклонился вперед, опершись ладонями о бортик, и опять уставился на копошащийся муравейник внизу.
— Я подумаю, — отозвался он, не оборачиваясь, чтобы Элмар не заметил случайно, что его товарища тоже иногда посещают нехорошие мысли — например, сигануть сейчас через бортик, и гори оно все синим пламенем… — Как-то это все малость неожиданно и вдруг…
— Конечно. Подумай. Время еще есть.
— Да, конечно…
Не объяснять же мечтательному рыцарю, что дело-то вовсе не в наборе полезных навыков, не в Пути и даже не в везении. Хотя последнее тоже нельзя сбрасывать со счетов, чтобы там ни говорили окружающие оптимисты. Да, можно и верхом ездить научиться, и местные обычаи усвоить, и даже поверить, что ты не такой уж неудачник, как думал. А что делать с шестью имплантами? Даже если просто забить на то, что половина из них казенные (никто не будет за ним гоняться, чтобы силком выковырять), ведь никакой гарантии, что они будут работать всю оставшуюся жизнь без осмотра и наладки. Ладно, открывать дверь в свой подвал ему больше не понадобится никогда, черт с ним, с «лютиком», язык, в конце концов, можно и обычным способом выучить, а с медицинскими что делать? Классный герой из него будет, если вдруг полетят, — полуслепой сердечник, ага… Нет, жить-то со всем этим дерьмом вполне можно, но насколько долго и полноценно?