Рассекая лёд: Обжигая меня
Шрифт:
– Правда? – удивился Саныч.
– Да, я знаю, – не хотела в таком вопросе лгать или лукавить. – Я бы не хотела с ним.
– Милая, у вас до сих пор контры? – прищурился Костик.
– У меня с ним ничего! – буркнула с упавшим окончательно настроением.
– Ты мне лжешь? – нахмурился Доровский, властным жестом заставив посмотреть ему в глаза.
– Нет! – голос не подвёл.
– Но тогда в чём дело?
– Но вдруг он не домой, – опять предприняла попытку отделаться от навязываемой компании.
– Домой, – отмахнулся бодро Саныч.
– Он
– Как можно? – нахмурился тренер и даже руки развёл. – Бажов не ангел, заслуг за ним много, но мальчишка из тех, на кого я могу положиться.
– Да знаю я, что у вас с ним давняя любовь, – примирительно кивнул Костик. – Он же ваш подопечный.
– Всё так, – без улыбки кивнул Саныч.
Мы ещё немного похрустели по снегу до припаркованной по другую сторону машины, потому что парень явно не собирался подъезжать. Он так же и стоял между раскрытой дверью и сидением водителя. И терпеливо ждал. Правда, злой как чёрт!
– Ты же домой? – в подтверждении своих слов чуть голос повысил для ушей Тимура.
– Да, был на пути, – буркнул парень.
– Вот и отлично, – прихлопнул в ладоши Саныч с отцовской добротой. – Девушку домой.
Вот теперь Тимур на меня глянул – почти расстрелял, пригвоздил, почти казнил.
– А я тут причём?
– Вы в одном доме живёте, – Костик перестал излучать благодушие. Взгляд уже метал молнии и голос напряжённо звучал. Доровского вывести из себя не так просто. А я кожей чувствовала, что его задело то, что ему почти открыто сказали «нет». И неважно, что мне и, тем более, что парень не обязан говорить «да», но Костик любил, чтобы любое пожелание или требование было выполнено и желательно незамедлительно и беспрекословно!
Тимур ему ответил прямым взглядом.
Опять этот подростковый вызов. Гонор не по делу.
Глупый, глупый мальчишка.
– Ладно, – обманчиво примирительно кивнул Костик, – если сложно, лучше такси, – кажется, только я прочитала в этой сговорчивости приговор парню. Метнула на него испуганный взгляд:
– Кость, – мягко за лацканы пиджака дёрнула, на себя внимание обращая, – ну зачем вы на мальчика давите? – хотела свести момент на нет. – Саныч думает одно, а на деле, у него там планы есть, – покосилась на Тимура и дар речи потеряла. Сосед был в ярости. Нет, не орал, слюной не брызжал, но от него веяло жаром. И глаза на меня так смотрели, будто размозжить пытались.
– Нет у мальчика дел, – нарочито спокойно выдал, в который раз показывая, что ещё ребёнок, – и попутчицу с радостью «возьму»! – это слово прям по ушам резануло. И кривенькая ухмылка вызвала раздражение:
– Доставлю до дома в лучшем виде!
– Даже в этом же – будет самое то, – не остался в долгу Доровский. И его глаза победно сверкнули. – Главное в целости и сохранности!
– Не вопрос, – совсем заулыбался Тимур.
– Вот это ты молодец! – порадовался тренер, то ли верил безоговорочно, то ли наивно полагал, что этого молодого говнюка можно исправить!
– Ну что,
Я его ненавидела. Сильно. Но с самой милой улыбкой, на которую сейчас была готова, повернулась к Костику:
– Спасибо за день, – прижалась теснее. – Всё было чудесно. Да ты и сам знаешь, – чмокнула в щёку. – А теперь иди в клуб и так уже замёрз.
Но тут Доровский меня придержал:
– Малышка, – понизил голос, – может, чуть подождёшь и я к тебе?
– Кость, – протянула виновато, – там такая разруха, что я подумываю, а не побыть ли у тебя пока ремонт не завершится, – отшутилась, нарочно умасливая слух Доровского. Ему это польстило. Он обнял меня крепче:
– Ты же помнишь об осторожности?
– Конечно.
– Ты будешь благоразумной? – шепотом в лоб.
– Я сама благоразумность.
***
– Это колымага точно не развалится по дороге? – бросил Костик Тимуру, заглянув в авто через переднее сидение рядом с водительским, куда усадил мня.
– До сюда же доехала, – ровно отозвался Тимур, но реплика Доровского его задела. Хотя, что обижаться? Авто и правда было не ахти. Ладно, не новое, но ведь урчало так громко, словно спортивное, да и в салон пыльный, старенький.
– Малышка, если что, звони, – усмехнулся Костик. – Я вас спасать Рамазана отправлю. – Не знаю, зачем, но заткнула его поцелуем. Так хотелось – нет, не поцелуя, а чтобы, чёрт, просто хотелось, чтобы мальчишка это увидел. Увидел, что у нас с Костиком всё хорошо! Что мы не остыли друг к другу. И вообще, ПУСТЬ УВИДИТ!
Видимо я тоже, ещё та девочка. Я не менее глупая и смешная. Обиженная, расстроенная и донельзя ревнивая! А потом меня чуть не вывернуло от собственного поступка – не любила холодные, слюнявые поцелуи этого мужчины!
– Милая, – хрипло простонал Доровский, – если передумаешь, звони.
– Нет, – упрямо мотнула головой, – помучаю тебя. Того глядишь соскучишься крепче.
– Да я сегодня без того на взводе из-за тебя.
И я сделала ещё один вольный жест, огладила щетинистую щёку:
– Потом отработаю.
– Я запомню, – и он поцеловал. Не знаю, что на него нашло, он вообще не из тех, кто прилюдно проявляет такие нежности, но сейчас словно ощущал, как проигрывал очередную битву за меня и усилил напор.
– Кость, – я разорвала эту жуткую показушность. – Мне пора, – из последних сил выдавливала покладистость и благодушие.
– Да, конечно, – Доровский нехотя хлопнул дверью:
– Позвони, как доедешь, – махнул.
– Конечно! – И я ему.
Это игра! Не более.
Доровский такое воспринимал лишь для поднятия самооценки. На самом деле Костик секс воспринимал как один из пунктов на день. Умыться, позавтракать, минет, работа, вставить – примерно так, с разницей, что позволял время от времени сексу случаться в произвольные часы и с некоторыми более развратными и бесстыдными деталями.