Расшатанные люди
Шрифт:
– Вам стало плохо… Ох, говорила я Евгению, что не хочу в этом участвовать, но ему сложно отказать, – раздосадовано произносит она. – Хочу, чтобы вы знали, мне очень жаль.
Последние ее слова звучат не к месту.
– Ничего страшного, – Юлиана медленно садится, сосредоточив взгляд на ватке, пропитанной нашатырем, которую держит Инесса. – Скажите, я правильно поняла: я… У меня был ребенок?
Инесса отворачивается:
– Да, – глухо выдавливает она.
В горле пересыхает. Надо уйти, зачем вываливать
– Держите.
Перед носом возникает пластиковый стаканчик с водой.
– Спасибо.
Юлиана сминает маску в кулаке и залпом осушает стакан. Чего бы покрепче… Может позвонить Илье и попросить вместо вина привезти ядреного коньяка? Но, если напиться в хлам, проблема не уйдет. Станет лишь хуже.
– Я пойду, – произносит Юлиана и уходит, не глядя на Инессу.
Страшно увидеть в ее глазах осуждение или, хуже того, жалость. Перед выходом смятый стаканчик летит в мусорное ведро, и вместе с ним исчезает прежняя размеренная жизнь.
***
Снежный октябрь и правда дикость. Но утренний снег, который, похоже, выпал по ошибке, успел растаять, оставив после себя ничтожные лужи. Юлиана доехала до дома, как черепаха, и ей не сигналил разве что велосипедист. И лишь потому, что у него не было гудка. Но лучше так, чем поцеловаться с первым встречным столбом.
Но вот она паркуется в пустом дворе и опирается на машину, не решаясь подняться наверх. Скользит затуманенным взглядом по темным окнам угловой пятиэтажки. Никак не найти нужный балкон. А зачем идти домой? Кроме вороха воспоминаний в красной коробке ее ничего не ждет. Подумать только, она забыла собственную дочь. Неужели это правда? До сих пор не верится. Будто некто приписывает ей чужую жизнь.
Юлиана вдыхает влажный осенний воздух и ступает на асфальт, по которому разметались потрепанные листья.
– Юлиана Владимировна? – тонкий окрик, больше напоминающий писк мыши, раздается со стороны подъезда.
Юлиана щурится, когда из тени козырька выходит девочка-подросток в рваной джинсовой куртке и синих леггинсах. На шее намотан желтый шарф, и на его фоне смешно смотрится красный нос незнакомки.
– Меня зовут Мария, я из газеты «Рассвет Новограда». Можно взять у вас интервью?
– Подождите, минуточку, – Юлиана еще раз окидывает взглядом худощавую фигурку Марии и копну белобрысых волос. – Хотите сказать, вы – журналист?
– Да, мне двадцать пять, – смущенно признается она и тут же улыбается. – Но выгляжу на десять лет моложе.
Юлиана настороженно подтягивает к груди ремень сумки:
– Откуда вы знаете, где я живу?
Плохое предчувствие не обмануло. Не стоило ей идти домой.
– Я бы хотела, чтобы вы прокомментировали трагедию, которая произошла с четой
– Много хотите, – отрезает Юлиана и пытается пройти мимо, но прыткая журналистка заступает ей дорогу.
– Ну, пожалуйста, всего пару слов! Мне известно, что вы были их лечащим врачом, – и она сует ей в лицо смартфон с включенным диктофоном.
– У вас ошибочные сведения, – едко замечает Юлиана.
А в висках стучит: одна маленькая статья принесла такой вред. Если бы сын Никольских не раскрыл имя Юлианы, сейчас ее бы не осаждали подобные кадры. Но он был вправе это сделать, его никто не осудит. А вот ее осудят, и поделом.
– Пустите, – Юлиана обходит Марию стороной, но она скачет рядом и тараторит в смартфон быстрее пулемета:
– Вы были психотерапевтом Алексея и Веры Никольских. Они пытались спасти свой брак. Какие методы лечения вы применяли к ним? Вы знали, что Вера страдала шизофренией? Могло ли ваше лечение обострить симптомы? Что вы почувствовали, когда узнали о том, что Вера Никольская зарезала мужа, а сама попала в психушку?
– Сгиньте! – рычит Юлиана и выбрасывает руку, стараясь выбить у Марии смартфон. Та уворачивается, но неуклюжая оплеуха прилетает ей в лицо.
Секунду они молча смотрят друг на друга.
О, Господи, она ударила человека? И это Юлиана, которая всегда гордилась спокойствием и уравновешенностью? Черт возьми, что с ней творится?
– Простите…
В груди становится тесно. Мария озадаченно потирает щеку и выключает мобильный.
– Вы ведь не ответите ни на один вопрос, – то ли утверждая, то ли спрашивая, произносит она. В звонком голосе слышатся нотки раздражения.
– А с чего вы взяли, что я буду разговорчивой?
Усталость подминает под себя остатки злости, и Юлиана разглядывает Марию уже без прежнего гнева.
– Мне так сказали, – она пожимает плечами и вытаскивает из нагрудного кармана разноцветную визитку. – Мало ли, измените свое решение.
– Кто сказал? – Юлиана на автомате сжимает визитку, однако Мария словно не слышит.
Она отворачивается и делает шаг, но Юлиана хватает ее за плечо:
– Кто вам рассказал про меня?
Мария раздраженно сбрасывает руку и бросает на Юлиану колкий взгляд:
– Секретная информация. Позвоните, когда захотите облегчить совесть, – и она быстро шагает прочь, ссутулившись под холодными порывами ветра.
– Черт возьми!
Юлиана забегает внутрь подъезда и прижимается спиной к стене.
– Что за дичь творится?!
Звонок мобильного пугает до чертиков, и от неожиданности Юлиана прикусывает язык и вместо «алло» невнятно мычит в трубку.
– Юлиана? – Евгений произносит ее имя с таким беспокойством, что становится тошно. – Мне звонила Инесса. С тобой все в порядке?