Шрифт:
Я совсем не знал его
Казалось бы, банальная история о двух братьях-близнецах, один из которых примерный сын, и служит в полиции – Корвин, а другой – раздолбай, каких поискать – Дирк. Они влюбились в одного и того же, но даже не парня, а мужчину, на тридцать лет старше их самих. И, увы, но им не повезло – Лэнни натурал. И всё, на что они могли рассчитывать – это дружба с ним. Раздолбай снова влюбился в натурала помладше – Дэниэла, а офицер так и не сумел разлюбить его, тем более, их первая любовь тоже работала в полиции – начальником отдела. Он видел
И такой способ подвернулся. Только не с раздолбаем Дирком, как можно было подумать. Сердце отказало у второго брата-близнеца. И Лэнни, конечно же, воспользовался этим, став донором сердца для Корвина.
– Расскажи мне, каким он был с тобою?
Корвин стоял рядом с Дирком, а глаза офицера бродили по могильной плите с надписью «Лэнни Раффл».
– Он казался строгим, конфликтным и подозрительным, а потом неожиданно оказалось, что он прилагает все усилия, лишь бы мы, все те, кто был в участке, друг друга не поубивали. Он всегда заботился о нас, как мог. Кто знает, может он даже любил меня…
Корвин усмехнулся. Он не был уверен в своих словах. И Дирк это чувствует.
– А я не знал его. Так много времени вместе, ты ведь знаешь, что я жил с ним на одной улице, но я совсем не знал Лэнни. Я больше знаю Дэниэла. Он благородный, сильный, но, вопреки этому, считает себя слабым…
В ходе того, как Дирк распинался о Дэниэле, у него горели глаза, а голос звучал мягко и мечтательно. Корвин понимает, что, говоря о Лэнни, он выглядел также.
Оба брата не плакали. Корвин так и видит, как Лэнни закатывает глаза, со словами «Ну, ещё потоп устройте!».
Корвин опустил руку на могильный камень.
– Уже год, как его не стало. Когда он отдал мне своё сердце, я думал о том, что он наконец-то воссоединится с Эмили. Я был рад за него. Он, ещё в когда мы работали, с нападками и криками (в каком отчаяньи был!) рассказал про Эмили, о том, что он хочет к ней… А сейчас… – Корвин упал на колени, всё ещё держась за могильный камень.
– Эй! – воскликнул Дирк, заботливо кинувшись к своей копии.
Тот не заметил этот жест, продолжая. В голосе звучала боль, а по щекам лились слёзы.
– А сейчас думаю, что… – Корвин всхлипнул. – До меня только сейчас дошло осознание, что его больше нет! Что больше не будет этих нападок, непредсказуемости, его голоса… Что больше не будет его самого… Я никогда не мог подумать, что он настолько благороден, что пожертвует своей жизнью ради меня! Я бы так не сумел поступить!
«Сумел» – слышит он голос Лэнни в своей голове.
Между строк
Они как-то внезапно оказались в пустом коридоре. Выходит, поговорить хочет не только она.
– У тебя прекрасная дочь, – в голосе Энн слышится радость за него, девушка неловко улыбается.
– Спасибо. Малышка Хоуп тоже просто великолепна.
– Она ещё слишком маленькая.
– Именно. И потому она – великолепна. Мой совет, как отца-одиночки: наслаждайся этим моментом, Энн. Она вырастет настолько быстро, что ты даже не заметишь.
– Я постараюсь. Ты не первый, кто так сказал. Я рада за тебя, Корвин. Вы с братом всегда хотели, чтобы рядом был кто-то родной. Ты этого добился и любишь Алису всей душой.
– Она – самое дорогое сокровище, что только у меня было. Ничто и никто с ней не сравнится. – Корвин чуть подался вперёд, на секунду замолчав. – Энн, можно тебя поцеловать?
Девушка удивилась просьбе, но ответила согласием, подняв голову на него.
Корвин накрыл своей ладонью щёку Энн и легонько коснулся губами уголка её губ, после чего отстранился, улыбаясь ей. Но в голубых глазах офицера была заметна печаль.
Энн сама обняла его, сжимая в объятьях крепко-крепко. Она почти физически чувствует его отчаянье. Интересно, а он чувствует её отчаянье также остро, как и она его?
Корвин зарылся носом ей в волосы, лишь на миг забывшись.
Он знает её секрет, она – его. Снова. Им даже не нужно говорить об этом. Только у Корвина секрет – Лэнни.
Брелок
Велосипед Бруно – младшего брата Энн, что приходится сводным племянником Джины, остановился у её офиса – сегодня выходной, и всё пустует. Куда Бруно осторожно зашёл, поднявшись по лестнице.
Бруно вынул из кармана брелок-каремельку. Эта вещь когда-то принадлежала Нику. Сладкоежке-Нику, единственному другу Бруно, который успел вернуться к уже никому не нужной машине погибшего Ника, и взять на память о нём его брелок.
Сейчас он сжимает эту вещицу в руке, глядя куда-то в потолок.
– Надеюсь, тут я смогу с тобой поговорить. – начинает Бруно. – Я скучаю по тебе, сладкий. Мне тебя не хватает. И месяца не прошло, а мне так плохо без тебя! Я не знаю, что мне делать. Мы были вместе, а сейчас я понял, что тебя больше нет. Я в это не верю. Словно тебя кто-то очень больно ударил по башке. Ник…
Он произнёс его имя мягким шёпотом. Бруно даже померещилось, что он сейчас появится рядом, подойдёт к нему со спины и обнимет.
Бруно усмехнулся и по-детски шмыгнул носом. Он всё ещё ребёнок, хотя ему уже двадцать один. Он ребёнок, потому что не признался тому, кого любит, в настоящих чувствах.
– Прости меня. Я выбрал покой, а не тебя. Сейчас думаю, что если бы всё было иначе, ты был бы жив? Мы были бы счастливы? Что если, стоило бы мне сказать, что я люблю тебя, это спасло бы твою жизнь? Если бы я был смелым. – в голосе зазвучала горечь. —Забавно. Тебя нет, а я до сих пор прячусь, не хочу, чтобы хоть кто-то знал. Это у нас семейное. – он облизал губы. – Самое паршивое в этой ситуации то, что ты меня за это простил, я знаю это. Но я себе не прощу никогда. Твоя жизнь, твоё счастье – моя вина, что этого никогда не будет больше. Я лишил тебя всего этого, а ты… могу спорить, когда меня не станет, и мы встретимся, ты просто обнимешь меня, как ни в чём не бывало… словно я не виноват. Я люблю тебя, Ник.