Рассказики
Шрифт:
– Ленин взывал к учению, – Малевич сосредоточил взгляд, – разве я не прав?
– А для нашего коллектива работа и учение – это одно целое. Мы говорим работа, подразумеваем – учение, мы говорим учение, подразумеваем – работа. Вы с этим не согласны, господин Малевич или как?
Михаил Маркович, несколько обескураженный, поставил на поднос стакан со сметаной, цинично оглядел салаты, непонятно чем деланные, только не пальцами, внимательно осмотрел персики и виноград, подумав при этом, что с vip он, пожалуй, погорячился, что до vip им, пожалуй, как до Марса, кажется рядом, а ручёнки-то коротки. Из
– Господин Малевич! А вы бывали когда-нибудь в Западных цивилизациях или только на нашу провинцию у вас, и хватает денежных знаков?
– А? Что? Ах-да, бывал-бывал, приходилось…
– А где? Если, конечно, это не военная тайна.
– В Париже был, в Вене, в.… А к чему вы спрашиваете, барышня Вера?
– А к тому, что если вы, господин Малевич, встречались там с кем-то, так сказать, в неофициальной обстановке, – здесь Вера Турилина мечтательно закатила глазки, и Михаил Маркович моментально уловил Верину мечтательность, – то и обращались к вам соответственно. Как?
– Как-как! В Париже и Брюсселе – «сова, Мишель!», а так, мимоходом, в остальной Европе?… – Малевич просиял, и улыбкой своей пронзил сердце Верочки, – милая
барышня, вы хотите сказать, что на вашей вывеске красуется «Вера Турилина Привет», правда, в несколько сжатом и извращенном, я бы сказал, варианте?!
– А вы догадливый, господин Мишель.
– Да и вы прекрасны в своей грациозности и проницательности!
В образовавшейся паузе, Михаил Маркович позволил произвести Вере оценку своей персоны. Вера Турилина поняла своим женским чутьём, что ей предоставляется право оценки стоящего перед ней господина, а не товарища, и воспользовалась моментом сполна. Она не бросалась на «членов» и «председателей», её от них тошнило изначально: от их тупой напыщенности, дутой важности, а в итоге, абсолютной никчёмности и ненужности. Вера Турилина, ещё в разговоре, оценила «американскую» улыбку, порфюм, укладку седой копны и взгляд, отпускаемый на салаты и фрукты. Перед Верой стоял не «член», а «серый кардинал», обладающий реальной властью и реальными деньгами. Может быть, за ним и охотились различные органы нашей державы, но всё поведение его, естественное и нехамское, говорило о том, что «остались ни с чем егеря».
– Барышня Вера, – понизив голос, запустился в лёгкий манёвр Михаил Маркович, – не будет ли с моей стороны чрезмерно самонадеянным пригласить вас на ужин? Вы можете выбирать любую ресторацию…
– А затем???
– А что затем? Мне просто очень приятно с вами общаться. Почитал бы вам стихи, например, Евтушенко: «Кровать была расстелена, а ты была рассеяна. Ты спрашивала шёпотом: «А что потом, а что потом?»»… и так далее, это из раннего… Или Волошина: «Я люблю усталый шелест старых писем, дальних слов… В них есть запах, в них есть прелесть умирающих цветов…»
Малевич читал далее, а Вера, впервые в жизни, слушала стихи, предназначенные персонально для её слуха. Она даже не понимала смысла слов и содержания. Вера Турилина впервые в жизни услышала музыку стихосложения. Вера Турилина упала замертво, ещё не доходя до поля битвы.
Михаил Маркович и Вера Турилина не пошли в ресторан. Они заказали ужин в номер.
В этот день Вере Турилиной исполнился двадцать один год.
2.
«А где квадрат-то?» – спросит читатель. Вот он! Пожалуйста.
Проснувшись в номере «Полу-люкс» где-то около двенадцати, Михаил Маркович сладко потянулся. Вновь закрыв глаза, Малевич прокрутил в памяти и ужин, и ночь, и утро, и Веру, проспавшую к открытию «Вертухая». Аргументом к переходу ужина в ночь было обычное непопадание домой, ввиду отсутствия в полночь транспорта в городе, включая такси. И Вера вынуждена была позвонить и объяснить маме, что останется ночевать на работе. А затем, Михаил Маркович рассказал Вере удивительную историю о том, что принципиально не ложится в постель с одетой женщиной, что он, Михаил Маркович не будет её домогаться и что для него, Михаила Марковича, секс не важен, а важно простое общение, и что если Вера Турилина будет против секса, то он, Михаил Маркович не будет настаивать, но всё равно, Вера должна лечь голой – это принципиально. Вера не была против секса, а Михаил Маркович не настаивал. Ночь получилась бурной до рассвета.
Выскочив из-под насквозь мокрой простыни, Малевич с ленцой потащился в душ, а затем, надев выходной костюм и традиционно покрутившись у зеркала, решил, что ему пора наведаться в «Вертухай» и поздравить Веру Александровну со вчерашним днём рождения. Для этого он достал из сумки бутылку «Мадам Клико», утаённую вчера, вышел из номера и спустился на первый этаж. План его был такой: сдать ключ, купить свежих фруктов и цветов, а также тортик, большой красивый и вкусный, и поздравить всех работников «Вертухая» с рождением хозяйки. План его был настолько изысканный и щедрый, что ему не суждено было сбыться.
Консьержка, посмотрев на ключ, сообщила ему официальным голосом:
– Восемь тыщ шестнадцатый? Подойдите на ресепшен, там для вас сообщение.
– А что случилось?
– Не могу знать. Подойдёте и узнаете.
С неприятным осадком на сердце Малевич пошёл к лифту. Администратор гостиницы узнала постоянного клиента:
– Добрый день, Михаил Маркович. Как заселились? У нас новенькая вчера работала, а сегодня я на сутки, всё нормально? Жалоб нет?
– Да. Всё нормально, – Малевич не мог вспомнить имя администратора и мучился, – что там ещё за сообщение?
– Позвонила ваша жена и сказала, что сегодня прилетает, что встречать её не надо и что будет она через, – администратор посмотрела на часы, – через час.
– Всё? – Малевича передёрнуло.
Нет! Михаил Маркович очень любил и уважал свою жену, и был ей всегда благодарен за годы, прожитые вместе, но как сейчас это было некстати.
– Нет, – эхом отозвалась администратор, – не всё.
– О, Господи! Что ещё?
– Ещё, звонила какая-то Марина, уточнила ваше проживание и сказала, что будет она здесь через, – взгляд на часы, – через пятьдесят пять минут, что встречать её не надо, но жить ей негде.
– О, Боже! Они что, на одном самолёте летят?!
– Не знаю-не знаю, – с очень лукавым взглядом и голоском молвила ведьма-администратор, – и ещё…