Рассказы (Блог автора в “ЖЖ“, 2008-2010)
Шрифт:
Короче, хэппи-энд.
Вот такой был тут рассказ, но он получился ппц какой нудный и долгий, поэтому я вместо него решил описание оставить.
Точка
Однажды Большой Манх, выгуливая стадо ишаков на деревенском поле, написал Рассказ Смерти. Ну, такой, после прочтения которого
Написать-то написал, а вот точку в конце рассказа не поставил, так сказать, оставил рассказ незавершенным. Потому как иначе получится, что Большой Манх первым этот рассказ полностью прочитал, и тогда ему первому помирать придется. А Большой Манх помирать не спешил.
С другой стороны без точки это не Рассказ Смерти, а рассказ смерти, в общем, фигня какая-то неработающая.
Подумал Манх, взял текилу и пошел к соседу.
— Эй, сосед, амиго! — говорит Манх. — Как у тебя? Все хорошо, мучос конкистадоро эль пренте?
— Нормально. — отвечает сосед. — А ты чего пришел?
— Куба либре, камрад! Ты мне, сосед, точку поставь вот тут. Я вот и стило тебе принес, и чернила, и текилы.
Сосед бумагу посмотрел, которую ему Манх подсунул, перечитал два раза текст, под которым точку ставить надо было, и говорит:
— Слышь, босяк, ты чего мне даешь? Это же Рассказ Смерти неоконченный. Ах ты фраер коцаный…
В общем, избил сосед Большого Манха, забрал у него текилу и прогнал со своей земли.
Тогда Манх пошел к дьяволу. Думает, ща дьявола обману, он точку поставит, копыта отбросит и я его место займу на троне падших ангелов. Буду сам сидеть в овечьей шкуре и всем грешниками править, заодно соседу чуму на стадо нашлю.
Красиво все так спланировал, пока шел. Все четко получается, все сходится, главное, чтобы дьявол точку поставил.
Пришел Манх к дьяволу и говорит ему:
— Эй, дьявол, эль хунто команданте! Посмотри, какой я рассказ написал. Но мне кажется, в нем чего-то не хватает.
А дьявол ему в ответ:
— Батенька, да у тебя тут ошибок — мама не горюй.
— Ошибки у меня со школы. — с гордостью сказал Манх, зарясь на овечью шкуру на троне. — А вот чего-то не хватает, почитай, а?
— Точки в конце нет. Вот тут.
Ткнул дьявол своим пальцем с ужасно длинным ногтем в бумагу и в конце строки появилась долгожданная точка. Ритуал был совершен, Рассказ Смерти был дописан и прочитан.
Сразу же дьявол схватился за живот, стал стонать, а Манх засмеялся новым таким дьявольским смехом.
— Вот и все, падший ангел! — сказал Манх, потирая руки. — Все, отгреховничал! Теперь, стало быть, наша власть. Адиос мучачос, гранде революсионаре.
И бочком так к трону падших ангелов, да ручонки к дьявольскому скипетру тянет. А дьявол привстал да как шандарахнет Манха по башке чьим-то черепом. И по рукам, да по ногам. И в печень с левой, и по почкам два раза с правой. Потом опять за живот схватился, стонет, и сквозь стон не то говорит, не то шепчет:
— Не умру я, потому как ошибок много в твоем рассказе было. Туго мне придется ближайшее время, потому как наполовину твой рассказ все-таки сработал. Но тебе, фраер коцаный, во стократ хуже придется, потому как…
Корчась в муках, дьявол очень долго и живописно рассказывал о том, через что предстоит пройти Большому Манху. И, в общем и целом, все сбылось.
Мораль этой истории вовсе не в том, что надо учить грамматику. Ошибиться может каждый. А вот спешить не надо. Если бы Манх к трону не стал раньше времени тянуть ручонки, то мог бы и отмазаться, типа пришел за советом, несчастный случай и все такое. А спалился раньше времени — и получил по ручонкам, по печени и по почкам два раза с правой. Выгреб так, что родные ишаки не узнали.
Да, и еще. От дьявола лучше держаться подальше.
Чей-то дневник
День первый
Старый забор. Заросли бурьяна. И я среди них валяюсь. Ничего не помнящий, без документов, не знающий ни где я, ни кто я. Вообще ничего не понимаю. Мое прошлое — только бледное размытое пятно из чьих-то силуэтов и незнакомых слов.
Страшно немного. Встаю, иду вдоль забора. Мимо люди проходят, косятся на меня, кто-то говорит что-то презрительное про алкоголь и наркотики. Я не пьян и не под кайфом, хочу я сказать им, но не получается.
Я не могу говорить.
Когда я это понимаю, то снова сажусь на землю. Не может быть такого. Я… ведь я мог говорить…
А теперь не могу.
Пытаюсь, мычу что-то безсвязное… Открываю рот, в отчаянии бью рукой по забору.
Плачу, наверное. Без слез. Глаза сухие. Думаю, что если бы я смотрел сейчас в зеркало, то испугался бы себя.
Долго сижу, потом иду просто для того, чтобы идти.
Заборы, лица, голоса, страх. Заборы, лица, голоса, страх. Заборы, лица, голоса, страх.
Музыка. Мелодия. Ну, что-то похожее. Звуки гитары. Образ сразу рисует инструмент. Иду на звуки. Сам не знаю, почему.
Дворовая компания. Шансон. Стою рядом, слушаю. Меня замечают, но не прогоняют, вообще не реагируют. Хотя тот, кто играет, видит во мне нового слушателя и чуть меняет манеру игры. Долго слушаю.
Не выдерживаю, подхожу, протягиваю руку, показываю на гитару.
Наверное, в моих глазах что-то есть такое, что пацан дает мне инструмент. Вся компания молча смотрит на меня.
Я умею играть. Едва мои пальцы касаются грифа, я понимаю, что умею играть, и знаю, как надо играть.
Я играю их же песни, но по-другому. Так, как слышу их я. Мне нравится, им тоже. Один из них протягивает мне руку и называет свое имя. Второй просит спеть.
Я возвращаю гитару, виновато улыбаюсь.
Когда они понимают, в чем дело, один из них советует мне зайти в «Данькин клуб». Показывает, куда идти. Тут недалеко.
Это подвал. Бар, ну знаете, в котором пиво, народ победнее и музыканты на сцене. Правда, я не смогу петь, но…