Рассказы для выздоравливающих
Шрифт:
— Ясное дело — как, — мужественно, не колеблясь, сказал Жоржик.
— Если я мешок с отрубями, — захлебываясь от слез вскричала жена, — то что же ты такое?! Что он такое, Жоржик?
— Он? — презрительно взглянув на мужа, переспросил Жоржик.
— Да, он… Мужчина… Рыцарь! Способны были бы вы, Жоржик, даже не любя женщину, назвать ее мешком с отрубями?..
— Что вы, что вы!
— А способны были бы вы, Жоржик, — воскликнул Балтахин, — жить бок о бок с нелепой женщиной и выслушивать ежедневно ее благоглупости?..
— Трудновато… —
— Ты вот как говоришь? — сверкая глазами и дрожа от возмущения, воскликнула жена. — Почему же ты в таком случае не разведешься со мной?
— А в самом деле, Владимир Васильич?.. Почему бы…
— Ты спрашиваешь, почему я с тобой не разведусь? Ты меня спрашиваешь — почему? Как вам, Жоржик, понравится этот вопрос?
— Да уж… вопросец…
Жена ударила кулаком по сухарнице.
— А я тебе скажу, почему ты со мной не разведешься… Потому, что через полчаса по уходе Жоржика будешь валяться у меня в ногах и просить прощения!..
— Неужели вы это сделаете? — изумился Жоржик.
— Конечно, сделает! Будет уверять в своей любви, плакать, говорить, что жить без меня не может…
— Однако… поступочки, — пожал плечами Жоржик.
— Што-сс? И вы серьезно думаете, Жоржик, что я это сделаю? Так я тебе скажу, кто ты такая: ты психопатка, больная манией величия!! Неужели вы этого не замечаете?
— Подлец! — крикнула жена и, закрыв лицо носовым платком, выбежала в другую комнату.
— Да… — сказал Жоржик. — Действительно, ваше положение тяжелое. Ну, я пойду домой. До свиданья.
— Всего хорошего, Жоржик. Заходите… Я так рад видеть вас.
— Жо-о-оржик! — донесся из другой комнаты голос Елены Ивановны. — Идите-ка сюда.
— Что прикажете? — спросил Жоржик, входя к ней.
— Ну, Жоржик? Как вы назовете эту жизнь?
— Да как же: ад!
— Можно ужиться с этим слабоумным ипохондриком?
— Ну, уж знаете — это трудно. Не очень-то уживешься тут.
— Могли бы вы поступить так с женой?
— Что вы, что вы, — возразил Жоржик. — Разве можно? Ну, я пойду. Посидел, попил чайку — и баста.
— Заходите, Жоржик! Ради бога. Я так рада вас видеть!!! Вы такой… хороший! Такой сердечный… Вы так откликаетесь.
Слепцы
Посвящается А.Я. Садовской
I
Королевский сад в эту пору дня был открыт, и молодой писатель Ave беспрепятственно вошел туда. Побродив немного по песчаным дорожкам, он лениво опустился на скамью, на которой уже сидел пожилой господин с приветливым лицом.
Пожилой приветливый господин обернулся к Ave и после некоторого колебания спросил:
— Кто вы такой?
— Я? Ave. Писатель.
— Хорошая профессия, — одобрительно улыбнулся незнакомец. — Интересная
— А вы кто? — спросил простодушный Ave.
— Я-то? Да король.
— Этой страны?
— Конечно. А то какой же…
В свою очередь, Ave сказал не менее благожелательно:
— Тоже хорошая профессия. Интересная и почетная.
— Ох, и не говорите, — вздохнул король. — Почетная-то она почетная, но интересного в ней ничего нет. Нужно вам сказать, молодой человек, королевствование не такой мед, как многие думают.
Ave всплеснул руками и изумленно вскричал:
— Это даже удивительно! Я не встречал ни одного человека, который был бы доволен своей судьбой.
— А вы довольны? — иронически прищурился король.
— Не совсем. Иногда какой-нибудь критик так выругает, что плакать хочется.
— Вот видите! Для вас существует не более десятка-другого критиков, а у меня критиков миллионы.
— Я бы на вашем месте не боялся никакой критики, — возразил задумчиво Ave и, качнув головой, добавил с осанкой видавшего виды опытного короля: — Вся штука в том, чтобы сочинять хорошие законы.
Король махнул рукой.
— Ничего не выйдет! Все равно никакого толку.
— Пробовали?
— Пробовал.
— Я бы на вашем месте…
— Э, на моем месте! — нервно вскричал старый король. — Я знал многих королей, которые были сносными писателями, но я не знаю ни одного писателя, который был хотя бы третьесортным, последнего разряда, королем. На моем месте… Посадил бы я вас на недельку, посмотрел бы, что из вас выйдет…
— Куда… посадили бы? — осторожно спросил обстоятельный Ave.
— На свое место!
— А! На свое место… Разве это возможно?
— Отчего же! Хотя бы для того это нужно сделать, чтобы нам, королям, поменьше завидовали… чтобы поменьше и потолковее критиковали нас, королей!
Ave скромно сказал:
— Ну что ж… Я, пожалуй, попробую. Только должен предупредить: мне это случается делать впервые, и если я с непривычки покажусь вам немного… гм… смешным — не осуждайте меня.
— Ничего, — добродушно улыбнулся король. — Не думаю, чтобы за неделю вы наделали особенно много глупостей… Итак — хотите?
— Попробую. Кстати, у меня есть в голове один небольшой, но очень симпатичный закон. Сегодня бы его можно и обнародовать.
— С Богом! — кивнул головой король. — Пойдемте во дворец. А для меня, кстати, это будет неделькой отдыха. Какой же это закон? Не секрет?
— Сегодня, проходя по улице, я видел слепого старика… Он шел, ощупывая руками и палкой дома, и ежеминутно рисковал попасть под колеса экипажей. И никому не было до него дела… Я хотел бы издать закон, по которому в слепых прохожих должна принимать участие городская полиция. Полисмен, заметив идущего слепца, обязан взять его за руки и заботливо проводить до дому, охраняя от экипажей, ям и рытвин. Нравится вам мой закон?