Рассказы Доброго Психа
Шрифт:
Иногда он думал о Соне. Удивительно – весь класс постоянно общался, а о ней никто ничего не знал. Он вспоминал их споры и первый неожиданный поцелуй. «Интересно, что стало с нашей «женой декабриста»? – иногда гадали они с матерью, пока та была жива.
А Соня шла вперед. По стране расползался пожар войны, гремели взрывы, тонули подлодки и падали самолеты. Соня ездила добровольцем по местам катастроф во главе маленькой взрослой «тимуровской команды». Их называли «добрые спасатели».
В одной из поездок Соня простудила ноги. После этого стала ходить с палочкой, что ничуть не умерило ни ее энергии, ни пыла спасателя.
Разваливались образование и наука. Но Соня успешно занималась и тем, и другим. Довольно быстро защитила диссертацию, но – вопреки мечте родителей о карьере – пошла
Первым был Димка. Тогда в одном из южных городов прогремел очередной взрыв террористов. Погибших и раненых – более 200 человек. Сонечка собрала свою тимуровскую команду и устремилась делать дело своей жизни – помогать людям. Городок был небольшой, все друга знали. Объединиться и помочь семьям пострадавших – дело элементарной организованности. Вместо этого, как у нас всегда, кругом был полный кавардак. Кто за что отвечает – непонятно. Гуманитарная помощь и благотворительные фонды разворованы. Пострадавшие предоставлены сами себе. «Что делать будем, Софья Сергеевна», – спросили ее «тимуровцы», оглядевшись. Соня присела на крыльце местной больницы и задумалась. К ней подошел мальчик лет двенадацати: «Я знаю, вы – добрые спасатели. Меня зовут Димка. Я сбежал из психбольницы». Соня посмотрела на него: «Мне надо позвонить твоим родителям, сообщить, что ты сбежал из больницы». Мальчик опустил голову. Родителей не было. Он жил в детдоме. По случайности, стал свидетелем взрыва. Ему стали мерещиться кошмары: кругом виделась кровь и фрагменты тел. Его положили в психиатрическую больницу, но тут он услышал о «добрых спасателях», убежал и пришел к ним. Она позвонила в больницу, там ответили: мол, забирайте, если он вам нужен. Позвонила в детдом – там сказали примерно то же самое. «Дурдом, – пожала плечами Соня. – Люди погибли – никому нет дела. Деньги и лекарства украли. Ребенок сбежал из психбольницы – всем все равно». Потом объяснила мальчику, что они вместе будут помогать людям – и ему станет легче. Поставила задачу: мол, ты местный, всех знаешь, собери своих друзей – пробегитесь по домам пострадавших, узнайте, где что творится и сообщите нам. Буквально через полчаса от подростков поступили первые сведения, и Сонечка со товарищами устремились вперед.
Они работали три недели, и все три недели рядом с ними вертелся Димка. Он был прекрасным помощником. Мальчик был так погружен в помощь другим людям, что забыл о своих кошмарах. Выяснилось, что он мечтал стать детским врачом. Когда пришло время уезжать, встал вопрос, что с ним делать. «Ты хочешь быть моим сыном?» – спросила Соня. Мальчик кивнул и расплакался. Лучшей доли он и не желал. Вообще-то Соня мечтала о девочке. Но не бросать же будущего врача Димку на произвол судьбы! Узнав о ее смелом решении, ушел, виновато потупив голову, первый муж.
Вторым ее сыном стал Коля. Поначалу он был учеником Софьи Сергеевны. Много лет назад Колина одинокая мама на свою беду сошлась с алкоголиком. Отчим пил горькую, бил жену и пасынка. Коля пытался защищать мать и получал сполна. Ему было не до учебы. Все деньги, заработанные матерью, отчим пропивал. Коля часто опаздывал на уроки и никогда не готовил домашнее задание, в его дневнике были одни «двойки», а одежда была с чужого плеча. В столовой он выпрашивал у других не нужную им еду. Именно выпрашивал, никогда не отнимал. В классе никто не хотел сидеть с ним за одной партой, а каждый его нелепый ответ у доски сопровождался взрывом недоброго смеха. Софья Сергеевна пригласила его в свой Отряд Добрых дел – и вот там он показал себя. Однажды 31 декабря, когда все благополучные дети водили дома хоровод вокруг елки, Коля был единственным, кто согласился ехать с Софьей Сергеевной в далекий загородный приют для одиноких стариков. Несколько километров по чистому полю, сквозь холод и метущую поземку он нес на себе почти сорок килограммов собранных детьми подарков – яблоки, мандарины, конфеты. И сам обошел убогие палаты, раздал все старикам, нашел доброе слово для каждого.
А потом он перестал ходить в школу. Дети рассказали Софье Сергеевне, что у Коли умерла мать – не выдержала горькой жизни. Она пошла к директору школы, там ей коротко объяснили: «Не наше дело, дело органов опеки. Вечно Вам, Софья Сергеевна, больше всех надо! Не влезайте». На стук в дверь никто не отвечал, а из квартиры неслись звуки большой попойки. Участковый по телефону тоже объяснил: «Не наше дело, там каждый день такое. Не влезайте». Но она все-таки влезла. В прямом смысле – в приоткрытое грязное окно Колиной квартиры, благо первый этаж, с помощью ребят из Отряда Добрых дел: больные ноги не позволяли ей уже сделать это самостоятельно. Ребят она с собой не взяла – велела ждать на улице. Коля лежал на своей кровати, накрывшись одеялом с головой. Вначале не хотел разговаривать, потом расплакался и поделился своим безмерным горем. Рассказал, что отчим избил его маму даже перед смертью, уже лежачую. Но самый дикий парадокс заключался в том, что органы опеки решили назначить его опекуном… того самого отчима.
Софья Сергеевна пошла по инстанциям. Мягкая, добрая Сонечка устроила настоящую войну. Стучала кулаком и грозилась написать в прокуратуру. Через полгода Колю отдали ей под опеку. А еще через пару месяцев Колин отчим сел в тюрьму за пьяную поножовщину. Однако второй Сонин муж не принял ее выбора – и тоже ушел.
Потом была девочка Катюша. За ней Соня слетала через полстраны, прочитав в интернете о девочке-сироте, талантливом поэте. Прихватила с собой заодно Катюшиного братика Темку, несмотря на то, что тот хулиганил и воровал. Ее отговаривали, но она никого не слушала. Она всегда шла своим путем. Через полгода Темка – откуда что взялось? – перестал хулиганить и воровать, начал читать книги, старательно учить уроки и записался к маме в волонтеры. А поэтесса Катюша исписывала горя тетрадок чудесными стихами и посвящала их маме. Однажды в задушевном разговоре Катя тактично посетовала, что у них нет такого же доброго папы.
Мама Соня улыбнулась. Она была бы согласна на какого-нибудь папу-декабриста. Про Арсения она не вспоминала. Для нее он был «циником», «диссидентом» (разумеется, виноватом в развале страны, в терактах и гражданской войне, в крушении науки и образования). Это была, по убеждению Сони, «очень неправильная» первая любовь.
Они купили большой дом, теперь детям было просторно. И посадили сад. Завели собак и кошек, в основном – брали их во время волонтерских поездок по приютам для животных. И были счастливы всей своей большой необычной семьей.
Но однажды в ее деятельную голову пришла мысль разыскать одноклассников. При наличии соцсетей это не составляет труда. Вскоре удивленные и обрадованные «ребята», ныне взрослые и серьезные дяди и тети, предложили ей встретиться… где бы вы думали? Ну, конечно же, в богемной квартире Арсения. Где же еще встречаться?!
Соня поначалу нахмурилась. Она считала первую любовь к диссиденту и цинику своей ошибкой, да что там – чуть ли не позором. Потом махнула рукой – и поехала. Что интересно, приехала она на час раньше всех. По-видимому, где-то в глубине души все же хотела увидеть своего друга юности. В проеме входной двери перед ней предстал настоящий свободный художник. Совершено лысый, в небрежном свитере, с трубкой в зубах – теперь от него исходила своеобразная харизма, перенятая от матери. Но она видела того 18-летнего юношу. Да и он не заметил, что она опирается на палку – перед ним была все та же девочка Соня.
– Ты совсем не изменилась! – воскликнул он.
– И ты совсем не изменился, – радостно откликнулась она.
Это была неправда. Оба изменились очень сильно. Но они не замечали морщин друг у друга. И за тот час, пока подошли остальные гости, успели многое обсудить. Разумеется, в конце концов, они поспорили. Вошедшие шумной гурьбой одноклассники услышали их крики на всю квартиру:
– Посмотри вокруг! Что вы, коммунисты со страной сделали?!
– Нет, это ты выгляни в окно! Это твои единомышленники-диссиденты довели страну до катастрофы.