Рассказы и очерки (1850-1859)
Шрифт:
– Такова, сэр, - изрек Кобс, - испорченность человеческой натуры.
Мальчик - сейчас он был вылитый отец - немного постоял, обратив пылающее лицо к закату, потом ушел, сказав на прощанье:
– Покойной ночи, Кобс. Я пойду спать.
Если я спрошу коридорного, как случилось, что он тогда собирался уволиться, он не сможет ответить мне толком. Пожалуй, он мог бы остаться там и до сих пор, только пожелай. Но он, видите ли, был тогда молодой, и ему хотелось чего-то нового. Да, этого только ему и хотелось - перемены. Мистер Уолмерс сказал Кобсу, когда тот предупредил о своем уходе:
– Кобс, - говорит, - вы чем-нибудь недовольны? Я спрашиваю
– Нет, сэр, - говорит Кобс, - благодарю вас, сэр, мне здесь у вас так хорошо, как нигде не будет. Но, сказать правду, сэр, хочется мне пойти поискать свое счастье.
– Ах, так, Кобс!
– говорит он.
– Хочу верить, что вы его найдете.
Ну, коридорный может меня заверить - да и заверил, приложив к голове сапожную щетку и как бы отдавая честь в соответствии со своей теперешней профессией, - что он все еще не нашел своего счастья.
Так вот, сэр! Коридорный покинул "Вязы", когда срок его службы кончился, мистер Гарри уехал к старой леди в Йорк, а старая леди была готова вырвать все зубы у себя изо рта (будь у нее зубы) ради своего внука, так она его обожала. И что же сделал этот младенец - а младенцем вы вполне можете его назвать и будете правы, - что же он сделал? Да сбежал от старой леди со своей Норой и отправился в Гретна-Грин жениться!
Да, сэр, коридорный служил вот в этом самом "Остролисте" (он несколько раз уходил отсюда, ища места получше, но по той или другой причине всегда возвращался), как вдруг в один прекрасный летний день подъезжает почтовая карета, а из кареты выходят наши ребятишки. Кондуктор и говорит хозяину:
– Не могу понять, кто они такие эти маленькие пассажиры; но молодой джентльмен сказал, что их обоих надо везти сюда.
Молодой джентльмен выходит; помогает выйти своей леди; дает на чай кондуктору и говорит нашему хозяину:
– Мы будем здесь ночевать. Отведите нам гостиную и две спальни. Отбивные котлеты и вишневый пудинг на двоих!
– И тут он берет под ручку девочку в небесно-голубой мантильке и входит в дом смелей смелого.
Коридорный предоставляет мне судить, до чего были удивлены все в гостинице, когда эти малютки одни, без старших, поднимались наверх и в особенности когда он, коридорный, уже увидевший детей, хотя они его еще не видели, сообщил хозяину свое мнение насчет той экспедиции, которую они предприняли.
– Кобс, - говорит хозяин, - если так, придется мне отправиться в Йорк и успокоить их родственников. А тебе придется их сторожить и развлекать, пока я не вернусь. Но, прежде чем мне за это браться, Кобс, надо тебе самому убедиться, правильно ты догадался или нет.
– Слушаю сэр, - говорит Кобс, - будет сделано сию минуту.
И вот коридорный идет наверх и видит, что мистер Гарри сидит на грома-аднейшем диване (а диван и так-то большой был, но в сравнении с этими крошками казался Великой Уэйрской кроватью[148] ) и вытирает глаза мисс Норе своим платком. Ножонки их, конечно, не доставали до пола, и коридорный прямо не в силах выразить, до чего маленькими казались ребятишки.
– Это Кобс! Это Кобс!
– кричит мистер Гарри, подбегает к коридорному и хватает его за руку.
Мисс Нора подбегает к нему с другой стороны, тоже хватает его за руку, и оба прыгают от радости.
– Я видел, как вы выходили из кареты, сэр, - говорит Кобс, - и мне показалось, будто это вы. Потом я решил, что не ошибся - узнал
– Мы хотим обвенчаться в Гретна-Грин, Кобс, - отвечает мальчик. Потому мы и убежали. Нора немножко приуныла, Кобс, но теперь она развеселится, раз мы узнали, что вы нам друг.
– Благодарю вас, сэр, и благодарю вас, мисс, за ваше доброе мнение обо мне, - говорит Кобс.
– У вас есть с собой багаж, сэр?
Быть может, я поверю коридорному, если он даст мне свое честное слово, что маленькая леди взяла с собой зонтик, флакон с нюхательной солью, полтора круглых ломтика поджаренного хлеба с маслом, восемь мятных лепешек и головную щетку - на вид совсем кукольную. Джентльмен вез ярдов десять веревки, ножик, три-четыре листа почтовой бумаги, сложенных в несколько раз, апельсин и фарфоровую именную кружку.
– Как вы намерены поступить, сэр?
– спрашивает Кобс.
– Утром уехать, - отвечает мальчик (храбрый он был прямо на удивление!), - и завтра обвенчаться.
– Отлично, сэр!
– говорит Кобс.
– Вы согласны, сэр, чтобы я сопровождал вас?
Когда Кобс сказал это, дети снова запрыгали от радости и закричали:
– О да, да, Кобс! Да!
– Так вот, сэр, - говорит Кобс, - простите, если я осмелюсь высказать свое мнение, но вот что я вам посоветую. Я знаю одну лошадку, сэр, которую можно запрячь в фаэтон, - а фаэтон взять напрокат, - и эта лошадка очень быстро довезет вас и миссис Гарри Уолмерс-младшую до места (причем я буду сидеть за кучера, если разрешите). Я не вполне уверен, сэр, что эта лошадка будет свободна завтра, но если бы даже вам пришлось прождать до послезавтра, стоит все-таки взять именно ее. Что касается счетика, сэр, то если даже все деньги у вас выйдут, не беспокойтесь: я совладелец этой гостиницы, так могу и подождать с оплатой.
Коридорный уверяет меня, что, когда они захлопали в ладоши и снова запрыгали от радости, называя его "Добрый Кобс!" и "Милый Кобс!", а потом потянулись друг к другу через него и поцеловались от восторга, переполнившего их доверчивые сердечки, он решил, что поступает как самый подлый негодяй - до того совестно ему было обманывать их.
– Не нужно ли вам чего-нибудь, сэр?
– спрашивает Кобс, до смерти стыдясь самого себя.
– После обеда нам хотелось бы пирожных, - отвечает мистер Гарри, сложив руки на груди, выставив вперед ногу и глядя в лицо Кобсу, - и еще два яблока... и варенья. К обеду подайте нам сухарной водицы. Хотя Нора привыкла пить поллафитника смородинной наливки за десертом - и я тоже.
– Я закажу все это в буфете, сэр, - говорит Кобс и уходит.
Коридорный и сейчас уверен, как был уверен тогда, что он лучше сразился бы с хозяином в бокс, лишь бы не вступать с ним в заговор, и что он всем сердцем желал, чтобы нашлось где-нибудь такое немыслимое место, где эти малютки могли бы заключить немыслимый брак и потом веки вечные наслаждаться немыслимым счастьем. Однако все это было невозможно, поэтому он выполнил приказание хозяина, и хозяин спустя полчаса уехал в Йорк.
Коридорный удивляется, до какой степени все женщины в доме - все до одной, замужние и незамужние, - полюбили этого мальчика, когда узнали, что он затеял. Коридорный еле удерживал их, - ведь они уже готовы были броситься в комнату и расцеловать мистера Гарри. Они с риском для жизни взбирались на что попало, лишь бы взглянуть на него через стекло в двери. Они толпились у замочной скважины. Они были без ума от него и его смелости.