Рассказы Люси Синицыной, ученицы третьего класса
Шрифт:
«Ага! – подумала я. – Сейчас я всё скажу! Всё!»
Сердце у меня забилось от волнения. Я даже встала со стула.
– А знаете, почему к нему никто не приходит?
Селиверстов замер.
Мама Селиверстова перестала гладить.
– Почему?
Она глядела прямо на меня. Глаза у неё были красные, воспалённые. И морщин довольно много на лице. Наверное, она была уже немолодая женщина…
И она смотрела на меня так… И мне вдруг стало её жалко. И я забормотала непонятно что:
– Да
Меня пот прошиб. Лицо у меня горело. Но я уже не могла остановиться.
– Просто нам столько уроков задают – совсем нету времени! А ваш Юра ни при чём!.. Он даже очень хороший! С ним все хотят дружить! Он такой добрый! Он просто замечательный!
Мама Селиверстова широко улыбнулась и снова взялась за утюг.
– Да, ты права, девочка, – сказала она. – Юрка у меня – не парень, а золото!
Она была очень довольна. Она гладила и улыбалась.
– Я без Юры как без рук, – говорила она. – Пол он мне не даёт мыть, сам моет. И в магазин ходит. И за сестрёнками в детский сад бегает. Хороший он! Правда, хороший!
И она обернулась и с нежностью посмотрела на своего Селиверстова, у которого уши так и пылали.
А потом она заторопилась в детский сад за детьми и ушла. И мы с Селиверстовым остались одни.
Я перевела дух. Без неё мне было как-то спокойнее.
– Ну вот что, хватит придуриваться! – сказала я. – Садись к столу. Я тебе уроки объяснять стану.
– Проваливай, откуда пришла, – донеслось из-под платка.
Ничего другого я и не ждала.
Я раскрыла учебник и затараторила урок.
Я нарочно тараторила изо всех сил, чтобы побыстрее кончить.
– Всё. Объяснила. Вопросы есть?
Селиверстов молчал.
Я щёлкнула замком портфеля и направилась к дверям.
Селиверстов молчал. Даже спасибо не сказал.
Я уже взялась за ручку двери, но тут он опять вдруг завозился под своим платком.
– Эй, ты… Синицына…
– Чего тебе?
– Ты… это…
– Да чего тебе, говори скорее!
– …Семечек хочешь? – вдруг выпалил Селиверстов.
– Чего? Каких семечек?!
– Каких-каких… Жареных!
И не успела я и слова сказать, как он выскочил из-под платка и босиком побежал к шкафу.
Он вынул из шкафа пузатый ситцевый мешочек и стал развязывать верёвку. Он торопился. Руки у него дрожали.
– Бери, – сказал он.
На меня он не глядел. Уши у него горели малиновым огнём.
Семечки в мешке были крупные, одно к одному. В жизни я таких семечек не видала!
– Чего стоишь? Давай бери! У нас много. Нам из деревни прислали.
И он наклонил мешок и как сыпанёт мне в карман прямо из мешка! Семечки дождём посыпались мимо.
Селиверстов охнул, кинулся на пол и стал их собирать.
– Мать придёт, ругаться будет, – бормотал он. – Она мне вставать не велела…
Мы ползали по полу и собирали семечки. Мы так торопились, что два раза стукнулись головами. И как раз, когда мы подняли последнее семечко, в замке звякнул ключ…
Всю дорогу домой я щупала шишку на голове, грызла семечки и смеялась:
«Ну и чудак этот Селиверстов! И не такой уж он и тощий! А уши – уши у всех торчат. Подумаешь, уши!»
Целую неделю ходила я к Селиверстову.
Мы писали упражнения, решали задачи. Иногда я бегала в магазин за хлебом, иногда в детский сад.
– Хорошая у тебя подружка, Юра! Что же ты мне раньше о ней ничего не рассказывал? Мог бы давно нас познакомить!
Селиверстов выздоровел.
Теперь он стал приходить ко мне делать уроки. Я познакомила его с мамой. Маме Селиверстов понравился.
И вот что я вам скажу: не такой уж он в самом деле плохой, Селиверстов!
Во-первых, он теперь учится хорошо, и Вера Евстигнеевна его хвалит.
Во-вторых, он больше ни с кем не дерётся.
В-третьих, он научил наших мальчишек делать змея с хвостом.
А в-четвёртых, он всегда ждёт меня в раздевалке, не то что Люська!
И я всем так говорю:
– Вот видите, вы думали, Селиверстов плохой. А Селиверстов хороший! Селиверстов не парень, а золото!
Сегодня я долго не могла заснуть.
А когда я наконец заснула, мне приснилась лошадь с синими глазами. Её звали Сима Коростылёва.
Сима ходила по моей комнате и махала хвостом. Потом Сима громко заржала, и я поняла, что это значило:
«Почему ты до сих пор не вернула мне пятьдесят копеек?»
И вдруг она превратилась в Павлика Иванова и как заорёт:
«Бессовестная! Бессовестная! Вчера всю контрольную у меня списала! Сознайся во всём, сознайся!»
Я подумала, что сейчас провалюсь от стыда под землю. И тут же провалилась.
Я проснулась в холодном поту.
Да, всё правда. И деньги я Симе не отдала, и контрольную у Иванова списала. И мне почему-то поставили «пять», а ему «три».
Ну, контрольная – ладно, что уж теперь поделаешь? Списала и списала. Но вот пятьдесят копеек!..
Я вытряхнула из копилки пятьдесят копеек и пошла в школу.
По дороге продавали большие бордовые гранаты.
– Почём гранаты? – нерешительно спросила я.
– Сколько будете брать? – решительно спросила тётенька.