Рассказы начальной русской летописи
Шрифт:
Засел Блуд в осаду вместе с Ярополком, а сам, обманывая его, говорил ему:
– Беги из города, хотят киевляне предать тебя.
И послушался его Ярополк, выбежал из Киева и затворился в городе Родне, в устье реки Роси, а Владимир вошел в Киев и осадил Ярополка в Родне. И был в Родне большой голод, так что есть поговорка и до сего дня: «Беда, как в Родне».
И сказал Блуд Ярополку:
– Видишь, сколько воинов у брата твоего. Нам его не победить. Заключай мир с братом своим.
Так говорил, обманывая его. И сказал Ярополк:
– Да будет так!
И послал Блуд к Владимиру, говоря так:
– Сбылась мысль твоя, приведу к тебе
Владимир же, услышав это, вошел в отчий двор теремной и сел там с воинами и дружиною своею. И говорил Блуд Ярополку:
– Поди к брату своему и скажи ему: «Я приму все, что ты дашь мне».
Ярополк пошел, а Варяжко говорил ему:
– Не ходи, княже, убьют тебя. Беги к печенегам и приведешь от них воинов.
Но не послушал его Ярополк. И пришел он к Владимиру; когда же входил в двери, два варяга подняли его на мечи под пазуху. Блуд же затворил двери и не дал войти за ним своим. И так был убит Ярополк.
Варяжко же, увидев, что Ярополк убит, бежал со двора к печенегам и много потом воевал с ними против Владимира. Едва привлек его Владимир к себе, дав ему клятву.
И поставил Владимир кумиры на холме
И стал Владимир княжить в Киеве один и поставил кумиры на холме за двором теремным: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, и Хорса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокоша. И приносили им жертвы, называя их богами, и приводили к ним своих сыновей и дочерей, а жертвы эти шли бесам, и оскверняли землю жертвами своими.
Владимир посадил Добрыню, дядю своего, в Новгороде. И, придя в Новгород, Добрыня поставил кумира над рекою Волховом, и приносили ему жертвы новгородцы, как богу.
Идите к болгарам, к немцам и к грекам, испытайте веру их
В лето 6494 (986). Пришли болгары Махметовой веры и немцы от папы из Рима, а после них хазарские евреи, и хвалили каждый закон свой. Затем прислали греки к Владимиру философа. Он много говорил о жизни и смерти, о добре и зле, о бытии всего мира. И запали Владимиру на сердце слова эти. Но он хотел еще узнать о всех верах и сказал:
– Подожду еще немного.
В лето 6495 (987). И созвал Владимир бояр своих и старцев и сказал им:
– Вот приходили ко мне болгары, говоря: «Прими закон наш». После приходили немцы от папы и хвалили закон свой. За ними пришли евреи. После же всех пришли греки, они хулили все законы, а свой восхваляли. Что же вы посоветуете, что ответите?
И сказали бояре и старцы:
– Знай, княже, что своего никто не хулит, но хвалит. Если хочешь доподлинно узнать, то пошли своих мужей, пусть разузнают, кто как служит богу.
И была люба речь князю и всем людям; избрали мужей славных и разумных, числом десять, и сказали им:
– Идите к болгарам, к немцам и к грекам, испытайте веру их. Пошли русские послы к болгарам, к немцам и грекам. Когда они возвратились, созвал князь Владимир бояр своих и старцев и сказал им:
– Вот пришли посланные нами мужи, послушаем же все, что было с ними.
– И обратился к послам: - Говорите
Они же сказали:
– Ходили мы к болгарам, смотрели, как они молятся в мечети, и нет в них веселья, только печаль великая. Не добр закон их. И пришли мы к немцам и видели в храмах их многие службы, а красоты не видели никакой. И пришли мы в Греки, и ввели нас туда, где служат они богу своему, и не знали - на небе мы или на земле: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом. Знаем мы только, что пребывает там бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького: так и мы не можем уже быть в язычестве.
Сказали же бояре:
– Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы его бабка твоя, Ольга, а была она мудрейшей из всех людей.
И спросил Владимир:
– Где примем крещение? Они же сказали:
– Где тебе любо.
Пошел Владимир на Корсунь, город греческий
И когда прошел год, в лето 6496 (988), пошел Владимир с войском на Корсунь, город греческий, и затворились корсуняне в городе. И стал Владимир на расстоянии полета стрелы от города, и сражались крепко из города. Владимир же осадил город. Люди в городе стали изнемогать, и сказал Владимир горожанам:
– Если не сдадитесь, то буду стоять хоть три года. Они же не послушались того.
Владимир, подготовив войско свое, повелел присыпать насыпь к городским стенам. Но корсуняне, подкопав стену городскую, выкрадывали насыпанную землю и носили ее к себе, ссыпая посреди города. Воины же Владимира насыпали еще больше, а Владимир стоял.
И вот муж корсунянин, именем Анастас, пустил стрелу в стан русский, так написав на ней: «За тобою с востока источники, из них вода идет по трубам в город. Перекопай их и перейми воду».
Владимир, услышав об этом, тотчас повелел копать наперерез трубам и перенял воду. Люди изнемогли от жажды и сдались. Владимир вошел в город с дружиною своей и послал сказать к царям греческим, было тогда два царя в Царьграде:
– Вот взял я ваш город славный. Слышал же я, что у вас есть сестра девица; если вы не отдадите ее за меня замуж, то сделаю столице вашей то же, что и этому городу.
И, услышав это, опечалились цари. И послали Владимиру весть такую: «Не пристало христианам выдавать жен за язычников. Если крестишься, то и сестру нашу получишь, и с нами единоверен будешь. Если же не хочешь сделать этого, то не можем выдать ее за тебя».
Услышав это, сказал Владимир посланным к нему от царей:
– Скажите царям так: я крещусь, ибо еще прежде испытал закон ваш и люба мне вера ваша и богослужение, о котором рассказывали мне посланные нами мужи.
Рады были цари, услышав это, и послали к Владимиру, говоря:
– Крестись, и тогда пошлем сестру свою к тебе. Ответил же Владимир:
– Кто придет с сестрою вашею, пусть и крестит меня. И стали цари просить сестру свою, Анну, говоря ей:
– Иди за Владимира, может быть, ты избавишь Греческую землю от лютой войны. Видишь ли, сколько зла наделала Русь грекам? Теперь же если не пойдешь, то сделают и нам то же, что в Корсуни.