Рассказы о чеченской войне
Шрифт:
— Что он хотел этим сказать?
— Нам пожелали смерти на одной из дорог, — говорю я.
Умирать нам никак нельзя. В самом разгаре подготовка к освобождению солдата-армейца из Буйнакской бригады, год как плененного боевиками.
Это моя тринадцатая командировка в Чеченскую Республику. Я провожу ее в спецгруппе МВД по розыску сотрудников УВД, военнослужащих и пропавших без вести, незаконно удерживаемых бандформированиями на территории Чеченской Республики. Меняя машины, мы носимся по Чечне на запредельной скорости, отгоняя мысли о возможности подрыва на чеченском фугасе, о вероятностях обстрела. Сегодня мы работаем на равнине, а завтра уже в горах. Мы неуловимы. Дерзость — половина успеха. Мы никогда не ходим в колоннах,
Вчера, когда на скорости сто десять километров в час, мы мчались через джалкинский лес, впереди нас, двумя минутами раньше, было обстрелено спецподразделение МВД, и, обходя колонну, мы видели, как, сыпанув с БМП, развернутой цепью бойцы врываются в «зеленку», стреляя в ее глубину из автоматов и пулеметов.
У каждого сотрудника милиции, командированного в Чечню, своя задача. Те, с кем мне повезло находиться рядом, на этом этапе личной жизни воюют словом. В скрытом для посторонних глаз процессе контактов с полевыми чеченскими командирами, когда речь идет о возвращении из плена российских солдат и офицеров, главное — это умение общаться. Чем результативнее боевая деятельность нашей армии и подразделений МВД, тем легче идет работа. Чеченцы — наблю-дательный, думающий, строгий в анализе народ. Появление на дорогах Чеченской Республики новой, только с заводов, российской военной техники: танков, БМП-3, САУ — послужило бы дополнительным толчком к мягкости чеченцев на «дипломатических» встречах. Общеизвестна способность боевиков перебегать от одного из враждующих полевых командиров к другому — только потому, что в его отряде появился новехонький БТР.
Сегодня за рулем машины Георгий П. — старший офицер ГУУРа МВД России, профессиональный розыскник. Он прошел Афганистан, где, служа в разведке, навоевался вволю. Потом была Чечня, которую он любит всем сердцем. За пять прошедших лет, хорошо изучив чеченский народ, он проникся к нему уважением. Постоянная веселость Георгия не маска или игра, а подготовленность к разного рода ситуациям, что могут возникнуть. Военная и политическая обстановка в Чечне переменчива, как ветер. Здесь актуальна древнерусская поговорка: «Ведь не море губит корабли, а ветры». Подполковник Георгий П. ведет наш «корабль» уверенно, пошучивает за рулем. Но мы никогда не расслабляемся. По дороге на Ножай-Юрт моя рука ни на секунду не отпускала затвор автомата… Боковые окна, несмотря на жуткий сквозняк, открыты. Все внимание — коварной чеченской «зеленке», развалинам зданий.
«Мы ничем серьезным не заняты, — смеется Георгий. — Так, по дорогам ходим».
На самом деле он и сидящий справа от него подполковник внутренних войск Виктор Ш. — координаторы глобального поиска пленных и пропавших без вести в Чеченской Республике российских военнослужащих. Сотни их были освобождены. Четыреста человек по-прежнему в розыске. Чтобы их обнаружить, спасти из плена, розыскникам надо сочетать в себе качества дипломата, этнографа, следопыта-охотника, просто достойного офицера. Над теми, в чью команду я ненадолго вошел, звезды сошлись так удачно, что они, Георгий и Виктор, заняты именно своим делом…
Каждый день за окном то «Нивы», то «Жигулей» или УАЗика — вычурно богатые дома Урус-Мартана, настороженные, полупустые улицы других городов и поселков. Как священные индийские животные, величественны хозяйки чеченских дорог — коровы. Кормилицы эти ходят, где хотят, пугают шоферов рогами. В одном из селений они облюбовали полуразрушенный, с целой крышей магазин, в холодке которого прячутся от солнца в самую отчаянную жару.
Всегда прекрасны, как груди кавказских девственниц, горы. Их красота мешает мне следить за дорогой. Ведь горы редко открываются взору. Чаще всего перед глазами джунгли предгорий, а серебро скал, что над ними, постоянно в дымке. Нервная изломанность лесных чеченских вершин напоминает мне электрокардио-грамму тяжело больного человека. Чечня больна. 3десь
С приходом к власти Дудаева, когда на территории Чечни утратилось влияние российских правоохранительных органов, рабовладение здесь стало прибыльным бизнесом. Чеченцы и их подручные из числа ингушей, дагестанцев похищали людей на территории своих республик, даже в глубине России, заставляя на себя трудиться или держа их, как живой товар, в земляных ямах, подвалах домов или бетонных пеналах. Плененных в ходе боевых действий российских военнослужащих, мучая, убивали, использовали на ремонтных, строительных работах, вымогали за них огромные деньги.
В борьбе с позорным чеченским рабовладением победить могут только те, кто способен постоянно «помнить о тех, кто в оковах, как будто бы и ты с ними закован». Эту фразу американца Джона Брауна, отдавшего жизнь за освобождение рабов, ставшего совестью Америки, я не раз вспоминал в Чечне, удивляясь тому, что в начале двадцать первого века руководителей США, других стран Запада заботит больше не трагическая судьба тех, кто стал рабами чеченских бандитов, а самих преступников. Зарубежные правительственные гуманитарные делегации, отслеживающие соблюдение прав человека в Чечне, первым делом устремляются в Чернокозово, где в изоляторе временного содержания пребывают арестованные рабовладельцы-боевики, а не в госпиталя, где возвращаются к жизни освобожденные из рабства русские, чеченцы, дагестанцы.
Чтобы вернуть им свободу, многим приходится рисковать жизнью. На недавней рекогносцировке местности выстрелом из снайперской винтовки был убит солдат 205-й мотострелковой бригады. Он, как и его однополчане, прикрывал спецгруппу МВД, которая осуществляла поиск замаскированного боевиками «зиндана». В душе подполковника милиции Георгия П. тогда словно все выгорело. Стремительно перемещаясь, применив свои знания, он нашел в «зеленке» лежку чеченского снайпера, но пустую. Убийца сумел уйти.
Накануне вызволения из плена рядового российской армии Вячеслава Василевского все мысли тех, с кем я мчался в машине по стреляющей чеченской земле, были о нем — девятнадцатилетнем парне из Оренбургской области. Когда от пули снайпера-боевика, участвуя в поиске российских пленных, пал солдат 205-й бригады, в голове подполковника Георгия П. со страшной болью пульсировала мысль: «Убит, а мать ничего не знает!». Сегодня у спецгруппы МВД был шанс вернуть другой матери сына живым.
Когда-нибудь на российской земле, где — не знаю, появится памятник матерям, искавшим в Чечне пропавших без вести сыновей. И сегодня их, рискующих жизнью, можно встретить на чеченских дорогах — истомившихся от тоски, во всех подробностях знающих ужасы ичкерийского плена. Ведь российские матери в поисках своих детей приходили к полевым командирам, и находились отморозки, вроде Руслана Хархароева, которые с садистским бахвальством рассказывали им, как они убивали их сыновей.
В своей поисковой работе спецгруппа МВД по поиску и освобождению российских военнопленных опирается на временные отделы внутренних дел, сформированные из сотрудников милиции, командированных в Чечню. Наш путь сегодня в станицу Наурскую, где несут службу милиционеры Ростовского УВД. Правильным решением МВД было, что в ряде районных центров Чеченской Республики служат, меняя друг друга, земляки. Высока степень их ответственности друг перед другом.
С ноября 1999 года ростовская милиция следит за порядком в Наурском районе, помогает формированию чеченских органов внутренних дел.