Рассказы о книгах
Шрифт:
Непримиримый враг самодержавия, Радищев тут же делает вывод, что «вольностей» этих напрасно ждать от царей, каковыми бы они ни были. «До скончания мира, — говорит он в «Письме»,— примера, может быть не будет, чтобы царь упустил добровольно что ли <бо> из своея власти...»
Екатерина II, прочитав с негодованием «Путешествие из Петербурга в Москву» и пожелав тут же ознакомиться с другими сочинениями Радищева, по поводу «Письма к другу» «соизволила начертать» такие слова: «Сие сочинение такожде господина Радищева и видно из подчеркнутых мест, что давно мысль ево готовилась по взятому пути, а французская революция — ево решила себе определить в России первым подвизателем»15.
Не установлено точно — кому адресовал это свое «Письмо» Радищев. В примечаниях к академическому
Брошюра «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске»— одна из редчайших книг во всей «Радищевиане». Оттиснутая «в виде пробы» перед началом печатания «Путешествия из Петербурга в Москву», она не могла не привлечь после ареста Радищева внимания властей и, вне всякого сомнения, беспощадно истреблялась. В настоящее время книги этой известно не более б—7 экземпляров.
Мне так и не удалось найти ее. Из собирателей-книголюбов, имеющих «Письмо к другу» в своих собраниях, я знаю только двоих—это писатели Леонид Леонов и Владимир Лидин.
ПЕРВОЕ ИЗДАНИЕ «ПУТЕШЕСТВИЯ»
История этой многострадальной книги Радищева — история удивительная, почти напоминающая историю живого существа. I Черновая рукопись была написана рукой Радищева, а переписывал ее набело таможенный надзиратель Царевский, один из подчиненных Радищеву по службе его друзей — единомышленников. Считаясь заранее с возможными придирками цензоров, Радищев «умягчил» некоторые, наиболее острые места. Однако это мало удовлетворило цензора Андрея Брянцева и он вычеркнул более половины книги.
Печатая книгу, Радищев восстановил все вычеркнутые страницы, равно как и большинство им же самим «умягченных» мест и уже в таком виде подал ее обер-полицмейстеру на предмет окончательного разрешения книги «на выпуск».
Обер-полицмейстер. Никита Иванович Рылеев «подмахнул» разрешение, явно не читая книги, в чем после, когда началось следствие, встав на колени, сознался императрице. «За крайней глупостью» Никиты Рылеева, дело лично против него не возбуждалось.
«Вольная типография» Радищева была устроена у него в доме «по-семейному»: наборщиком был таможенный надсмотрщик Богомолов, тискали крепостные, корректуру держал сам автор.
Начали печатать «Путешествие» в январе 1790 года и к маю «выдали» 650 экземпляров готовой книги17.
Едва первые экземпляры дошли до первых читателей, как молва о книге загудела набатом. Так смело и дерзко восстать против рабства, против крепостного права и самодержавия никто не смел до этого не только в печати, но даже в мыслях!
Прочитавшая «Путешествие» императрица немедленно повелела разыскать автора анонимной книги. Закипело следствие.
Схвачен был книгопродавец Зотов18, которому Радищев дал для продажи первые пятьдесят экземпляров книги и из лавки которого ее получили первые читатели. На допросе Зотов назвал имя Радищева, и в 9 часов пополудни 30 июня 1790 года автор «Путешествия» был доставлен к петербургскому коменданту Чернышеву для препровождения в Петропавловскую крепость.
Дальнейшая судьба Радищева известна. Он был приговорен к смертной казни, «милостиво» замененной ему ссылкой на десять лет в Сибирь. Книга его предана сожжению, для чего было велено отобрать ее у всех купивших, а также и у получивших в дар от автора.
Однако основной тираж издания Радищев успел сжечь сам. После ареста книгопродавца Зотова ему уже было ясно, что книга не избежит рук палача, и ее сохранение может только повредить ему. На допросе в Тайной канцелярии у Шишковского Радищев вел себя мужественно
Нет нужды останавливаться на подробностях этого следствия, равно как и на значимости книги Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Все это много раз уже рассказано в трудах литературоведов.
Жизни и творчеству великого писателя-революционера посвящено много отдельных специальных исследований.
Любопытно, как сами представители царского правительства расценивали книгу Радищева при первом ее появлении и позднее, когда делались попытки переиздать «Путешествие».
Передо мной три документа, кстати сказать, не часто приобщаемые к многочисленным биографиям Радищева. Первый из них — это «Именной указ, данный Сенату о наказании коллежского советника Радищева» 4 сентября 1790 года. В указе говорится, что книга «под названием «Путешествие из Петербурга в Москву» наполнена самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтоб произвести в народе негодование противу начальников и начальства и, наконец, оскорбительными и неистовыми изражениями противу сана и власти царской... За таковое его преступление осужден он Палатою уголовных дел СПБ-ской губернии, а потом и Сенатом нашим, на основании государственных узаконений, к смертной казни».
Далее в указе говорится, что в связи «со всеобщей радостью» по поводу «вожделенного мира со Швецией» повелевается освободить Радищева от «лишения живота» и сослать «в Илимский острог на десятилетнее, безысходное пребывание» 19.
Второй документ датирован 21 апреля 1873 года, то есть написан более чем через восемьдесят лет после указа императрицы Екатерины II.
Министр внутренних дел Тимашев, по поводу напечатанных П. А. Ефремовым в 1872 году сочинений Радищева (о судьбе этого издания подробно будет рассказано ниже), в своем «представлении» комитету министров отметил: «Почти все сочинения Радищева, вошедшие в первую часть, особенно же «Путешествие из Петербурга в Москву», носят на себе характер политического памфлета на существовавший при Екатерине II порядок вещей и вообще на весь государственный строй в монархиях, пропитанного либеральными фантазиями времени первой французской революции. Правда, что некоторые из учреждений, на которые с ожесточением нападает Радищев, относятся частью не к настоящему, а уже минувшему порядку вещей, но начало самодержавной власти, монархические учреждения, окружающие престол, авторитет и право власти светской и духовной, начало военной дисциплины, составляют и доныне основные черты нашего государственного строя и управления. Даже изображение в беспощадно резких чертах прежних злоупотреблений помещичьей власти нельзя признать уместными, имея в виду, что противопоставляемые сословия помещиков и крестьян, несмотря на измененные юридические отношения, продолжают существовать и соприкасаться между собой и воспроизведение прежних кровавых обид и несправедливостей может только вызвать чувство мести и препятствовать водворению мирных правомерных отношений сословий на новых началах. Столь же предосудительны крайне резкие и односторонние нападки на цензурные учреждения в их принципе, так как эти учреждения продолжают существовать рядом с дарованными печати льготами. При этом автор в ожесточенных выходках против цензурных учреждений старается заподозрить законодательную власть в эгоистических видах самосохранения»20.
Третий документ, относящийся к радищевскому «Путешествию из Петербурга в Москву», написан 17-го мая 1903 года, через тридцать лет после процитированного тимашевского «представления» и через сто тринадцать лет после появления первого издания книги. Другой министр внутренних дел — В. К. Плеве по поводу попытки П. Картавова (ниже будет рассказано и о ней) издать «Путешествие» сделал комитету министров такое «представление»:
«Вредный характер этого сочинения, объясненный комитету министров в записке министра внутренних дел (Тимашева) от 21 апреля 1873 года сохранился и в представленном ныне издании его. И здесь, как и в издании 1872 года (ефремовском — Н. С.-С.) особенное внимание обращает на себя помещенная в статье «Тверь» ода «Вольность». В статье «Выдропуск» автор