Рассказы о М. И. Калинине
Шрифт:
На пригорке парнишка перевёл дух, огляделся. Хотел прохожему человеку спасибо сказать, а того и след простыл.
Дома за обедом отец сказал, что в их деревню сегодня приходил Михаил Иванович Калинин. Стёпе сразу стало ясно, кто помог ему воз вытянуть. «Как же это я не узнал? Не раз видал портреты! Надо ремешок вернуть поскорее, да вот соблазн: мать шьёт к празднику рубашку с каймой, ремешок-то к ней как бы подошёл!» — подумал он.
Отгулял Стёпа праздник и пошёл в деревню Верхняя Троица, где Михаил Иванович гостил.
Калинин припомнил парнишку.
— Что ты принёс
Грибы-полковики
Если летом Михаил Иванович не выберет времени от большой работы в Кремле приехать к себе в родные места, то осенью денька на три обязательно наведается.
— Грибы-то уродились? — здороваясь, спросит он соседей.
— Уродились,— отвечают друзья-односельчане.
И Михаил Иванович с корзиной в руке спозаранку спешит в лес.
Осенью погода не устойчива — может внезапно разразиться дождь; домашние беспокоятся, но Михаил Иванович уверяет, что в роще каждое дерево — зонт, а куст — шалаш.
Взрослый народ грибы собирает тихо, разве что хрустнёт под ногой валежник. Зато ребята гомонят: «ау!» да «ау!»
— Показывайте, где грибов столько набрали, а то отниму,— «пугает» их Калинин.
Да ребята-то не из пугливых. Они весело отвечают:
— По всему лесу, Михаил Иванович. Ходите за нами, не прогадаете, да не отставайте, а то заблудитесь.
Не знают ребята, что Михаил Иванович, будучи вот таким же проворным да быстрым, в посконной рубахе, босиком, исходил все здешние леса и перелески.
Тогда не пестрило у него в глазах, а сейчас пестрит. Хорошо, что подберёзовики растут на прокошенных полянках. Ну, да ведь не в грибах дело!
Бродя по лесу, слушая птиц, не замечает Михаил Иванович, что шумливая детвора хозяйничает в его корзине.
— Белый у вас перестоек, Михаил Иванович.
— Ну что ж, что перестоек? Этот гриб-боровик всем грибам полковик… Вот чего вы не знаете.
— Какой же он полковик: старый да червивый,— смеются ребята.
— Разве червивый? Глядел я на него в четыре глаза, а не признал.
Солнце подсушило на листьях росяные капли. Зашелестел ветер на вершинах белостволых берёз. Заиграли блики на земле. Грибы как будто попрятались: ищи не ищи — нет их. Пора домой.
Мужики собрались за околицей у реки Медведицы, раскуривают цигарки. Ждут. Михаил Иванович угощает их папиросами и сам закуривает, а ребят просит отнести его корзину домой.
— Да скажите, чтобы зажарили грибы. Я тут с полковиками и расправлюсь…
…За разговорами с односельчанами грибы забыты.
И только к полудню Михаил Иванович, потирая от удовольствия руки, садится за стол.
— Прошу прощения! Заговорился со старыми друзьями.
— Прощаем,— отвечают домашние,— прощаем потому, что хороших грибов набрал: белые да все молоденькие.
Михаил Иванович разглядывает грибы на вилке.
— Не мои грибы. Таких с моими глазами не насобирать…
— Корзину твою принесли ребята.
— Ну вот, они мне своих грибов и прибавили. Да так прибавили, что от моих полковиков ничего не осталось.
Гармонь
Долго Алёша колебался, прежде чем решиться поговорить с Председателем ВЦИКа Михаилом Ивановичем Калининым один на один, выложить ему своё горе.
«Все идут к нему с прошениями да жалобами, ну и я пойду,— думал он.— Как приедет погостить в свою деревню и пойду».
Увидели Алёшу в палисаднике, в кустах, босоногим, в длинных заплатанных штанах, без фуражки.
— Ты что тут делаешь?
— Ожидаю.
— Кого ожидаешь?
— Его.
Все поняли, что парнишке нужен Михаил Иванович. Тот только что с дороги умылся, почистился, на открытой террасе с родными чай пил.
— Ну, заходи, мальчик, заходи,— приглашает Михаил Иванович.— Чей же ты, откуда?
— Из Хрипелева. Алёша Сысоев. Я с жалобой на мамку. Она мне гармонь не даёт.
— Вот тебе и на! — Михаил Иванович поставил стакан на блюдце, засмеялся.— Почему же она тебе гармонь не даёт?
— Говорит: «Мал, изломаешь». Только я бы берёг…
— А может, и правда подождать, когда подрастёшь?
— Подождал бы, да не ждётся.— Подойдя поближе к Калинину, Алеша понизил голос: — Играть-то я уже научился.
— Как же?
— Мамка уйдёт в поле или на гумно к риге, я гармонь-то выну из сундука и учусь. А как увижу, она возвращается, опять гармонь спрячу.
— Один в доме-то?
— Нет, у меня сестрёнки — Манька и Дуняшка. Я им по леденцу даю, чтобы молчали.
— Ну и ловок, Алёша! А если мать меня не послушает?
— Послушает. Как бы тятька был жив, дал бы гармонь, а то помер,— голос у Алёши осёкся, задрожал, на глаза навернулись слезы.
Михаил Иванович отечески прижал Алёшу к себе и сказал:
— Придётся за тебя заступиться.
…Вскоре Михаилу Ивановичу потребовалось быть в деревне Хрипелеве. Тамошние крестьяне перемеряли землю и перессорились. Земли мало, а людей много. Поехали за Калининым, просили его рассудить.