Рассказы о Пилле-Рийн

Пилле-Рийн – это девочка. У неё есть папа и мама. Вернее, у папы и мамы есть Пилле-Рийн. А у неё у самой есть кукла Анне и резиновая собака. Из собаки можно выпустить воздух, и тогда она как неживая. Когда в собаке воздух, её зовут Понту. А когда она пустая, у неё имени вообще

У самой Пилле-Рийн даже два имени – Пилле и Рийн. Это потому, что когда Пилле-Рийн родилась, мама хотела назвать её Пилле, а папа – Рийн. Оба имени были красивые вот и получилось: Пилле-Рийн. И так и осталось – Пилле-Рийн.

Пилле-Рийн пять лет. Это очень важно, потому что как раз позавчера у неё был день рождения, и дедушка подарил ей копилку. Эта копилка – четырёхугольная деревянная коробка. В крышке у неё щель – туда можно просунуть монетку. А ещё на крышке картинка: серая башня Длинный Герман, зелёные деревья, синее небо, а на башне флаг. Флаг красный и развевается, как настоящий.

Пилле-Рийн копит пятаки, потому что ей самой пять лет. Их там уже три штуки. Но от всего этого у Пилле-Рийн новая забота: в будущем году ей исполнится шесть лет, а шестикопеечных монет вообще не бывает. Это точно, потому что так сказал папа. И когда Пилле-Рийн спросила: «Что же тогда будет?» – папа только улыбнулся и сказал: «Тогда будет видно».

Папа Пилле-Рийн пишет книги. Но только для взрослых, а не для Пилле-Рийн.

Мама по утрам учит детей в школе, а вечерами она дома. Днём Пилле-Рийн – с папой. Папа в своей комнате работает, а Пилле-Рийн в другой комнате играет. А третья комната пустая. Когда Пилле-Рийн уходит гулять, тогда и вторая комната пустая тоже.

У Пилле-Рийн две жёлтые, как солома, косички, на их концах – ленты. Ленты синие, или красные, или в клеточку – какие мама утром завяжет.

Глаза у Пилле-Рийн синие, а когда светит солнце, в них золотые крапинки. Так сказал дедушка, и так оно, наверное, и есть.

Это было утром. Небо за окном было тёмное, и даже луна ещё не ушла и чуть-чуть виднелась из-за ветки большой сосны.

Пилле-Рийн стояла у окна и смотрела, как мама уходит на работу. Сначала внизу, под окном, промелькнула мамина шапка. Мама оглянулась у ворот и помахала Пилле-Рийн. Потом она пропала за углом дома, где автобусная остановка. Пилле-Рийн помахала ещё немножко и перестала.

Всё это было рано утром, и Пилле-Рийн была ещё не совсем одета. На ней были только трусы, и рубашка, и лифчик, и пристёгнут был один чулок. И только Пилле-Рийн начала натягивать второй чулок, как пришлось остановиться, потому что она увидела на окне что-то очень странное. Оконное стекло снизу было затуманено, и вдруг кто-то нарисовал на нём ветку сосны. Но не такую, как рисует Пилле-Рийн: одна черта, а от неё маленькие чёрточки, а сразу пушистую, как будто покрытую инеем. Пилле-Рийн хотела лизнуть её, но не могла, потому что окна были с двойными рамами, а нарисовано было снаружи. Но тут на стекле появилась вторая ветка, ещё красивее. Пилле-Рийн сказала:

– Ой!

Сначала она немного испугалась, но потом ей вспомнилось что-то такое, что говорил дедушка… Ну конечно, это был Мороз, который рисует на окнах!

Пилле-Рийн потянулась посмотреть, но никого не увидела. Тогда она притащила стул и влезла на него. На стул можно было становиться ногами, потому что она ещё была не обута.

Пилле-Рийн тихонько постучала по внутреннему стеклу и I попросила:

– Нарисуй собаку.

А Мороз нарисовал звёздочку. Тогда Пилле-Рийн сказала погромче:

– Нарисуй кошку, слышишь?

А Мороз нарисовал всего лишь цветок.

Пилле-Рийн постучала по стеклу и приказала :

– Нарисуй человека, ну!

А Мороз опять нарисовал цветок.

«Может, он и не умеет рисовать человека?» – подумала Пилле-Рийн.

Она быстро спрыгнула со стула, подбежала к своей полке взяла оттуда бумагу и карандаш и снова залезла на стул.

Она стала рисовать, чтобы Мороз видел, как это делается. Пилле-Рийн нарисовала собаку.

Потом нарисовала кошку.

И наконец Пилле-Рийн нарисовала человека . У него было две ноги и две руки и голова с двумя косичками.

Пилле-Рийн приложила картинку к стеклу и запела:

– Я умею, а ты нет!

Я умею, а ты нет!

Но Мороз на всё это не обращал внимания. Тем более, что он зарисовал уже всё стекло, и больше всё равно ничего не поместилось бы.

И тут из соседней комнаты раздался голос папы:

– Пилле-Рийн, Пилле-Рийн! Ты одета? Иди завтракать!

Пилле-Рийн оставила рисунок Морозу, чтобы он мог хорошенько поглядеть, соскочила со стула и стала торопливо пристёгивать резинку.

Пилле-Рийн сидела на кухне за столом. Перед ней была большая тарелка с манной кашей. Манная каша глядела на Пилле-Рийн своим жёлтым масляным глазом и даже, кажется, улыбалась ей. И мальчик с молочной чашки тоже улыбался. Зовут этого мальчика Сассь, и обычно он очень нравится Пилле-Рийн. И Пилле-Рийн ему тоже нравится – иначе он не улыбался бы ей. Папа говорит, что Чашкин-Сассь оттого такой весёлый, что всегда допивает молоко, которое оставляет Пилле-Рийн. Это, может быть, и правда, потому что Пилле-Рийн часто оставляет молоко.

Но сегодня Сассь ей не нравится. И каша совсем не нравится. Пилле-Рийн дуется и расковыривает пальцем дырку в клеёнке.

Папа не любит, когда на столе клеёнка. Но сейчас хорошо, что она есть, потому что из глаз Пилле-Рийн вдруг – кап-кап! – закапало на стол.

Чашкин-Сассь удивлённо поглядел на Пилле-Рийн: сам он не плачет никогда. Ему-то нечего плакать, ведь не он должен есть эту кашу!

На дне тарелки Пилле-Рийн два снегиря. Один сидит, а другой летает. И у обоих красные грудки и чёрные глаза. Пилле-Рийн всегда радуется, когда видит их. Но сегодня она не может радоваться, потому что снегирей не видно… Только каша подмигивает Пилле-Рийн своим жёлтым глазом.