Рассказы о войне
Шрифт:
— Следов нет — и врагов нет, — сказал Жнивин товарищу.
Он написал донесение командиру, что путь безопасен, и отправил с товарищем, а сам возвращался не спеша и все посматривал на деревья. Любовался огромными соснами, дремучими елями и думал: «Интересно, водятся ли тут белки».
Вдруг ветка на одной елке дрогнула, снег с нее осыпался. Афанасий взглянул пристальней и увидел на сучке вместо белки сапоги… да еще с закорючками, не нашего фасона!
Жнивин вскинул винтовку, но сидевший на елке финский солдат выстрелил первый. Пуля ударила в каску, и боец наш упал.
Лежит Афанасий и думает: «Как меня ловко враги убили, просто обидно!»
А потом соображает: «Но если я думаю, значит я еще жив?»
Финская пуля каски не пробила, а только оглушила Жнивина. А финн решил, что боец наш ранен, спрыгнул с елки, ухватил разведчика и потащил на свою сторону.
Тут Афанасий опомнился, изловчился и ухватил финна за руки. Оружие у него вырвал, но солдат не сдавался. Они стали бороться, кто кого осилит. Финн все пытался достать из-за голенища нож. Не мог его одолеть Афанасий и думал: «Вот теперь моя смерть пришла!»
Но командир услышал выстрел и выслал на помощь Жнивину бойцов с ручными пулеметами.
Они подоспели вовремя и схватили белофинна.
— Товарищи, ударьте по деревьям! — закричал Афанасий.
Пулеметчики присмотрелись, открыли сильный огонь по елкам, и оттуда свалилось несколько финских «елочников».
Так и не удалась финнам хитрая проделка. А они ловко придумали: оделись в белые халаты, забрались на деревья во время метели, чтобы следы занесло, и сидели там, дожидаясь, когда мы пойдем. У каждого из них был в руках пистолет-пулемет и гранаты.
Многие из наших бойцов были бы убиты, если б мы, не ожидая нападения сверху, пошли по опасной дороге.
Командир подозвал к себе Афанасия Жнивина и строго спросил:
— Ну как, следов нет — и врагов нет?
Жнивин смутился.
— Виноват, товарищ командир, эта пословица на войне не годится. Теперь я придумал другую: «Бываешь в разведке, посмотри и на ветки!»
Командир улыбнулся и сказал:
— Эта пословица хорошая.
Вдвоем с братишкой
Наши войска шли в наступление. Связисты тянули за ними телефонные провода. По этим проводам артиллеристам сообщают, куда стрелять, штабам — как идет атака, куда посылать подкрепления, танки. Без телефона воевать трудно.
И вдруг в разгар боя оборвались провода, и всякая связь прекратилась.
Немедленно на линию выслали связистов. Вдоль одного провода побежали на лыжах боец Афанасий Жнивин и его товарищ Кременский.
Провод был протянут по уцелевшим телеграфным столбам. Смотрят бойцы: один конец провода валяется на снегу, а другой торчит на столбе.
— Наверное, шальная пуля отстрелила, — решили товарищи. — Следов вокруг нет. Кто же его мог оборвать?
Кременский полез на столб. Но только потянулся к проводу, как раздался негромкий выстрел снайперской винтовки, и он упал. Снег окрасился кровью. Вражеская пуля попала бойцу прямо в сердце.
Жнивин схватил похолодевшую руку товарища и медленно огляделся.
Молча стоят густые ели, засыпанные снегом. Не дрогнула ни одна ветка. Где же затаился финский снайпер? Не успел разглядеть его Жнивин с первого выстрела. А со второго он и его убьет.
Что делать? Полезть на столб, сцепить провод? Нет, это невозможно. Лезть ему долго, а финну выстрелить — четыре секунды. Он меткий снайпер, бьет наверняка.
Жнивин притаился под столбом, притворяясь мертвым. Он выжидал, не пошевелится ли снайпер, не станет ли слезать с дерева. Так пролежал он до самого вечера.
Только ночью вернулся Жнивин в свою часть и привез на лыжах погибшего товарища. Он попрощался с убитым другом, сел у костра и крепко задумался.
Через некоторое время прибегают бойцы к командиру и докладывают:
— Афанасий Жнивин, видно, с ума сошел: куклу себе делает!
Командир вышел из землянки и подошел к костру. Смотрит — и верно: сидит Жнивин у огня и шьет из белой портянки голову для куклы величиной с человеческую.
Командир отозвал его в сторону и о чем-то с ним поговорил. А потом сказал бойцам:
— Не мешайте товарищу.
А старшине приказал:
— Выдайте ему для куклы старую шинель и разбитую каску.
Афанасий пришил голову к воротнику шинели, к голове прикрепил каску, шинель набил соломой — и получился человек. Он ему даже деревянное ружье на спину приделал и посадил рядом с собой у костра.
Когда принесли ужин, Жнивин сказал бойцам:
— А ну-ка, покормите моего братишку Ваню, он мало каши ел.
На рассвете наши войска снова перешли в наступление. И снова белофинны оборвали во многих местах провода. Афанасий Жнивин вызвался идти на ту же линию, где его чуть не убил снайпер.
Он оделся в белый халат, положил Ваню на лыжи и пополз, толкая куклу впереди себя на шесте.
Бой был сильный. От ударов пушек снег осыпался с елей и порошил, как во время метели. Финский снайпер, убивший Кременского, сидел на том же дереве не слезая, чтобы не выдать себя следами.
Он пристально смотрел вокруг и вдруг увидел: вдоль линии ползет человек в серой шинели. Ползет-ползет и остановится, словно раздумывает. Вот он у столба. Привстал, дернулся вверх, словно его подтолкнули, и снова остановился.
— Трусит, видно, — злобно усмехнулся финн. Он выждал и, когда связист еще раз приподнялся, выстрелил.
Но странный связист только дернулся, но не упал.
Финн прицелился еще тщательней — и снова промахнулся. От злости он забыл осторожность и выстрелил в третий раз.