Рассказы, очерки, фельетоны
Шрифт:
– Какой негодяй распустил слух, что наш клуб никуда не годится? воскликнул завклубом.
– Это враги наши говорят, - ответил член правления Колотушкин.
– Свиньи, свиньи, - качая головой, заметил заведующий, - вот-с, не угодно ли: приход от платных спектаклей - 248 р. 89 к., а расход - 140 р. 89 к. В остатке, стало быть, 109 рубликов чистейшей пользы. И не будь я заведующий, если я их не употреблю...
Тут дверь открылась и вошел заведующий передвижным театром.
– Драсте, - сказал
– братцы, сел я в лужу. Нету у меня денег. Пропал я! Застрелюсь я!..
– Не делай этого, - ужаснулся заведующий, - твоя жизнь нужна родине. Сколько тебе нужно?
– 10 рублей, или я отравлюсь цианистым калием.
– На, - сказал великодушный заведующий, - только не губи свою душу. И пиши расписку.
Завтеатром сел и написал:
"Прошу 10 рублей до следующего моего приезда в Себеж".
А заведующий написал: "Выдать".
– Вы спасли мне жизнь!
– воскликнул театральщик и исчез.
Засим пришел гражданин Балаболин и спросил:
– Веревку от занавеса не дадите ли мне, друзья, на полчасика?
– Зачем?
– изумились клубные.
– Повешусь. Имею долг чести, а платить нечем,
– Пиши!
Балаболин написал: "Прошу на два дня"...
Получил резолюцию Колотушкина и пять рублей и исчез.
Пришел Пидорин и написал:
"До получения жалования"...
Получил 30 рублей и исчез.
Пришел Елистратов с запиской от Пидорина, написал:
"В счет жалования"...
И, получив 20 рублей, исчез.
Затем пришел фортепьянный настройщик и сказал:
– На вашем фортепьяне, вероятно, ногами играли или жезлами путевыми. Как стерва дребезжит.
– Что ты говоришь?
– ужаснулись клубники.
– Чини его скорей!
– 55 рублей будет стоить, - сказал мастер.
Написали смету, а в конце приписали:
"По окончании ремонта заставить настройщика сыграть увертюру Шопена и на дорогу выпить добрую чарку".
Не успел фортепьянщик доиграть Шопена и допить чарку, как открылась дверь и ввалилось сразу несколько:
– Нету, нету больше, - закричал заведующий и замахал рукой, - чисто!
– Нам и не надо, - гробовым голосом ответили ввалившиеся и добавили: Мы ревизионная комиссия. Наступило молчание.
– Это что?
– спросила комиссия.
– Расписки, - ответил зав и заплакал.
– А это кто?
– Фортепьянщик, - рыдая, ответил зав.
– Что ж он делает?
– Увертюру играет, - всхлипнул зав.
– Довольно, - сказала комиссия, - увертюра кончена, и начинается опера.
– К-какая?
– пискнул зав.
– "Клубные безобразники", - ответила комиссия.
– Слова Моссельпрома, музыка Корнеева и Горшанина.
И при громких рыданиях клубных села писать акт.
Эм.
"Гудок", 17 сентября 1924г.
НЕ
На станции Бирюлево Ряз.-Ур. Ж.
Д. рабочие постановили не
допускать торговлю вином и пивом в
кооперативе, в котором наблюдается
кризис продуктов первой
необходимости.
Рабкор
– Не хочу!
– Да ты глянь, какая рябиновая. Крепость не свыше, выпьешь новинку, закусишь, не будешь знать, где ты - на станции или в раю!
– Да не хочу я. Не желаю. (Пауза.)
– Масло есть?
– Нету. Кризис.
– Тогда вот что... Сахарного песку отвесь.
– На следующей неделе будет...
– Крупчатка есть?
– Послезавтра получим.
– Так что же у вас, чертей, есть?
– Ты поосторожней. Тут тебе кооператив. Чертей нету. А, вот, транспорт вин получили. Такие вина, что ахнешь. Государственных подвалов Азербайджанской республики. Автономные виноградники на Воробьевых горах в Москве. Не свыше! Херес, портвейн, мадера, аликанте, шабли типа бордо, мускат, порто-франко порто-рико... э 14...
– Что ты меня искушаешь? Фашист!
– Я тебя не искушаю. Для твоей же пользы говорю. Попробуй автономного портвейна. Намедни помощник начальника купил 3 бутылки, как крушение дрезины было.
– Что ты меня мучаешь?!
– Красные, столовые различных номеров. Сухие белые, цинандали, напареули, мукузани, ореанда!..
– Перестань!
– Ай-даниль!
– Ну, я лучше пойду, ну тебя к Богу.
– Постой! Рислинг, русская горькая, померанцевая, пиво мартовское, зубровка, абрау, портер.
– Ну дай, дай ты мне... Шут с тобой. Победил ты меня. Дай две бутылки рябиновой...
– Пиво полдюжины, завернуть?
– Заверни, чтоб ты издох.
x x x
– Эх! Эх! А дрова-то все осина!
– Эх! Не горят без керосина!..
Плачет Дунька у крыльца!
Ланца-дрица! Ца, ца!!!
– Ха-рош... Где ж ты так набрался?
– Аз... Ряби... ряби... би-би. В кипи-кипиративе...
x x x
– Граждане! Заявляю вам прямо. Нету больше моих сил. Плачу, а пью!.. Мукузани... Единственное средство - закрыть осиное гнездо!
– Осиное!
– Осиное гнездо с бутылками. Сахару нету, а почему в противовес: московская малага есть? Позвольте вам сделать запрос: заместо подсолнечного предлагают цинандали не свыше 1 р. 60 коп. бутылка.
– Правильно!!
– Прекратить!
– В полной мере не допускать!
– Я - за!
– Секретарь, именем революции.
"Гудок", 25 сентября 1924 г
~
ПРОГЛОЧЕННЫЙ ПОЕЗД
Рассказ рабочего
Если какой-нибудь администратор - ретивый и напористый, то он может так пакость учинить, что ее никакими ковшами не расхлебаешь.