Рассказы от первого лица
Шрифт:
Я закрыла лицо руками.
– И главное веду себя как дура! – продолжила я, – подсаживаюсь к нему на обеде, первая заговариваю, а слов подобрать не могу. В курилку эту чертову без конца бегаю, в надежде его там застать. В офисе уже шушукаться начали. В общем, что-то с этим надо делать!
И я сделала. Неожиданно для себя, абсолютно спонтанно. На следующий же день в обеденный перерыв я отвезла свою машину в ближайший автосервис, оставила ее там на внеочередную диагностику и пешком вернулась в офис. По окончанию рабочего дня я стояла у его машины. Пришлось
– Подвести? – я вздрогнула от неожиданности. Кивнула, забормотала что-то невнятное о своей машине, о ремонте.
Мы сели в его машину, я назвала свой адрес, объяснила, как лучше доехать. В машине было пыльно, не прибрано.
– Все получилось с вашими родственниками?
Было странно, что он вспомнил.
– А-а. Да. То есть, нет. Все без изменений. Не хочу об этом.
Мне было не по себе. Неловко поерзав на кресле, я уставилась в окно. Еще было светло.
– А о чем хотите? – поинтересовался он. Без эмоций, без расположения. Никакого флирта. Это его стратегия? Или это он?
– Не знаю. Музыка, кино, что угодно, – я начинала ругать себя за то, что я здесь, за то, что с ним. Думаю, разговора не получится.
– Моя дочь Катя очень болтлива. Она начинает разговаривать, как только утром открывает глаза и заканчивает, когда ложится спать. И знаете, что меня в этом всем восхищает?
– Что? – глупо спросила я.
– То, что она говорит абсолютно искренне. А значит все сказанное ею – не в пустую. Все о чем она говорит ей искренне интересно. А если ее спросить о том, что ей не интересно, или рассказывать что-то, что ей не интересно, она просто этого не слышит, не замечает. Я люблю смотреть на ее лицо, когда бабушка ее ругает. Долгие нотации, возмущения, а Катя не слышит, абстрагируется, и ведь не специально, оно само собой у нее так выходит, это и восхищает.
Я не смотрела на него. Не хотела видеть, как светится его лицо, когда он говорит о дочери. Оно точно должно было светиться. Хотя его голос оставался по-прежнему ровным и невозмутимым.
– Ну, наверное, только у детей есть такая возможность. А нам приходиться говорить на темы, которые нам не интересны.
– Почему?
– Так устроен мир.
Мы помолчали.
– А если бы у вас была такая возможность быть абсолютно искренним, о чем бы вы говорили?
–Я бы молчал.
– Потому что вам ничего не интересно?
– Потому что то, что мне интересно не требует слов. Я это могу думать.
– Но ведь разговаривать это важно! Это коммуникации, это, в конце концов, удовольствие!
Я повернулась к нему и впервые увидела его улыбку. Я была ему смешна. Боже, как я банальна!
– А как ваша жена относится к вашим взглядам?
Я почему-то ожидала, что вопрос о жене его смутит. Но ничего подобного.
– Никак. Она говорит за двоих.
Долго ехали молча, потом о пустяках. Потом он что-то рассказывал, но мне было не интересно. Я чувствовала себя уставшей и опустошенной. Будто я ждала чего-то необычного от этой поездки, а она меня разочаровала. А чего
Машина остановилась, я засуетилась, начала отстегивать ремень, уронила сумочку, подняла.
– Света, вы, чего-то ждете от меня? – спросил он, будто прочитав мои мысли.
Я замерла. Что я должна ему ответить?
– Вы усложняете, и вас становится трудно понять. Если вашу машину завтра не отремонтируют, я могу вас снова отвести домой.
Я кивнула, поблагодарила и как можно скорее выскочила из машины. Я бежала к своему Коле. Далекому и отстраненному, но понятному мне, родному. Только в его силах спасти меня, уберечь от охватившего волнения, от власти чужого мужчины.
Но Коли дома не оказалось, он задерживался на работе. Я постучала к Маше, но она сказала, что не может пригласить меня, свекрови плохо, ждут скорую. Я просидела целый вечер перед телевизором, взволнованная, в смятении.
Еще пару раз он подвозил меня домой. Разговор то не клеился, то я болтала пустое, то он мрачно философствовал. Набравшись смелости, я сказала ему однажды:
– Пригласите меня, Вадим, уже куда-нибудь.
– Приглашаю – тут же ответил он.
Я растерялась:
– Куда?
– Куда-нибудь – усмехнулся он, – а если серьезно, куда хотите?
– На природу – сама не знаю, как я так быстро нашлась – весна же! – пояснила я, снова считаю повинной ее во всем.
– Тогда завтра. Позвоните, как соберетесь.
С тем и разошлись. Я не сразу отправилась домой. Зашла в супермаркет. Я долго выбирала вино для завтрашней встречи. Я точно знала, зачем я его покупаю, но об этом отказывалась говорить с собой. Просто захвачу вина. Дома я наспех поужинала и надолго закрылась в ванной. Я приводила себя в порядок тщательнее, чем обычно. Главное не думать, не размышлять, не анализировать. Просто маска для лица, просто гладкие ноги, вот и новый шампунь, пахнет хорошо, попробуем…Коля пришел, когда я уже легла.
Утром, а это была суббота, я встала рано, без будильника. И снова долго прихорашивалась. Коля еще спал. Я уложила волосы, накрасилась, тщательно выбрала одежду, и последний штрих – надушилась своими особенными духами, мне их Коля подарил на нашу последнюю годовщину. Вышла из дома, у выхода из подъезда вспомнила, что забыла вино и вернулась. На цыпочках пробралась на кухню. Уже с бутылкой в руках столкнулась в коридоре с Колей. Его появление меня ужасно разозлило.
– Где ты был вчера? – грубо спросила я.
– На работе.
– А чего не остался там ночевать?
Я легонько оттолкнула его, и прошла к входной двери. У подъезда я опустилась на лавку и достала телефон.
Вдруг мне стало очень страшно. Я не хотела звонить ему. Не хотела неловкого молчания, неуклюжей игры слов. Я не хотела угрызений совести. Вот если бы Коля отвез меня в прекрасное место, где горы, закат и свежий воздух. Налил бы вина и обнял. Я бы прожила так свое столетие, не шелохнувшись. Может я просто хочу тишины и покоя, может я просто хочу свободы? Нужен ли мне Вадим для этого? И вообще, кто мне нужен?