Рассказы разных лет
Шрифт:
— Не, какой там верую! С первой империалистической отвык. Уж как я молил его сберечь меня, а он не заступился. Вот видишь, левая рука инвалидная. Шандарахнул германец, будь он проклят! — отвечал Кузьмич, и, повернувшись, он заметил нас, вскочил и громко отрапортовал: — Товарищ директор! На посту все в порядке…
Орджоникидзе, увидев нас и поднявшись с бетонной ступеньки, заметил:
— За исключением того, что я приехал без предупреждения, а он долго не признавал меня, но, когда догадался, что дело
Лихачев укоризненно смотрел лукавыми глазами на вахтера:
— Сколько раз говорил всем и тебе, Кузьмич: обязаны в таких случаях докладывать прямо мне.
Орджоникидзе, здороваясь с нами, заступился за своего нового знакомого:
— Он хотел, да я уговорил его. Правда, Кузьмич уверял меня, что директор в воскресенье не приезжает на завод, и все твердил: «А чего вы мотаетесь в выходной? Ведь обод колеса хотя и железный, но и тот вынашивается. А без него и втулка и спицы разлетаются к чертовой матери».
Вахтер спокойно спросил:
— А что, я неправду сказал?
Нарком, поглядывая карими глазами, трогая внушительные усы, с улыбкой заметил:
— Правду, но не всю… Ты же, Кузьмич, доказывал, что директор не приедет, а я убеждал — обязательно будет. Только не мог угадать когда, в каком часу…
— Это верно, Ляксеич: уговорил меня товарищ Орджоникидзе… не трезвонить. Тут я виноват, вторую промашку сделал, — понурив голову, сознался вахтер. — А сегодня-то ты не должон приезжать!..
— Вот видишь, а директор приехал-таки… — дружелюбно сказал нарком.
— Да он днюет и ночует на заводе! Сколько уж раз ему говорил… Разве он кого послушает? — еще более сердито сказал Кузьмич, безнадежно махнул здоровой рукой и отошел в сторонку.
Серго Орджоникидзе своим зорким взглядом заметил машину Лихачева, набитую до предела детишками и женщинами, и сказал директору:
— Як тебе заглянул по личному делу на одну минуту.
Директор завода был удивлен таким заявлением и, взглянув многозначительно на меня и Кузьмича, предложил:
— Может, зайдем в управление, Григорий Константинович?
— Нет, нет, товарищ Лихачев! Никто — ни Кузьмич, ни товарищ Байдуков нам не мешают. У меня никаких секретов нет — я по личному вопросу, повторяю… — И, помолчав немного, заметил: — А вот ты, как я вижу, секретничаешь. Кто это у тебя в машине? Куда вы собрались? Сейчас я тебя разоблачу… — говорил нарком, направляясь к ЗИС-101.
Он открыл дверцы автомобиля и, увидев наших жен и детишек, поздоровался со всеми и сказал:
— Извините меня, пожалуйста, за то, что я всех задерживаю… Собрались за город?
— Мы, усатый дяденька, грибов привезем,-.. Много-много… — выпалила дочь Лихачева и выдала все наши тайны.
— А можете еще пять минут подождать? — попросил Орджоникидзе. — Понимаешь, Иван Алексеевич, что мне нужно от тебя? Во-первых, посмотреть современные коммуникации такого завода, как ваш. Это, я думаю, успею сделать в другой раз.
Лихачев запротестовал:
— Раз уж приехали, то прошу пожаловать на завод. На пальцах не растолкуешь всего. Все покажу в тех же цехах, мне самому нужно так и так побывать там.
— А как же грибы? — усмехнулся Орджоникидзе,
— Пусть растут! Никуда не денутся. Без нас обойдутся.
— Нехорошо получается… — сокрушался Григорий Константинович.
— На коммуникации не больше двух часов уйдет, ручаюсь, — успокаивал директор наркома и осторожно спросил: — А какой второй вопрос?
— Сталин заставляет меня делать свои советские драги. Ты знаешь, что такое драги?
— Сложные землеройные машины, — заметил Лихачев.
— Главное — очень дорогие, да и с неохотой нам их продают. А нам нужно на пятилетки много золота.
— Непростое дело, эти драги… Где бы я мог их посмотреть?
— Ближе всего — на Урале.
— А ты не возьмешься их делать?
— Нет, это далеко от автомобилестроения…
— Ладно, ладно. Посмотрим. Только обещай съездить со мной на Урал. Там, кстати, следует ставить новый автомобильный завод…
— Переговорю с кем нужно и с удовольствием буду спутником, — заверил Лихачев своего наркома.
Орджоникидзе, ласково взглянув на ребятишек, усмехнулся:
— Так куда с тобой, Ляксеич, как зовет тебя вахтер, направимся: за грибами или за коммуникациями и профилактикой?
— Вот Егор Филиппович поедет с этой командой, а мы с вами — на завод.
Орджоникидзе попрощался со всеми, кто сидел в машине Лихачева, и, подавая мне руку, спросил:
— Как дела идут на авиационном заводе?
Я ответил, что серийное производство наладилось, а конструктор Архангельский наметил пути усовершенствования своей машины СБ под более мощные моторы.
— Все это хорошо, — заметил нарком, — но в Испании Гитлер показывает крепкие зубы! Особенно буйствуют его истребители «мессершмитт»… Не пора ли нам подумать о новых бомбардировщиках?
— У товарища Петлякова, да и у самого Туполева сейчас проектируются более современные самолеты, — ответил я.
— Сейчас для нас очень важная пора. Нам нельзя зевать, тратить время зря и отставать, особенно в вооружении! Страшный зверь вылез из укрытия. Нам нужно быть начеку… — еще раз пожимая руку, озабоченно сказал Серго Орджоникидзе.
1981 г.
НАЧВОЗДУХ*
* Так сокращенно называли должность начальника Военно-Воздушных Сил РККА и члена РВС республики (по авиации).