Рассказы «русского» периода, не вошедшие в сборники

Набоков Владимир Владимирович

Дракон шел, ни на кого не глядя, смущенный тем непонятным весельем, которое он вызывал.

А в светлом кабинете, по мягкому, как мох, ковру шагал взад и вперед, сжимая кулаки, другой фабрикант - владелец фирмы "Большой шлем".

У открытого окна, глядя на шествие, стояла его подруга, маленькая канатная плясунья.

– Это возмутительно!
– кричал фабрикант - пожилой лысый человек с сизыми мешками дряблой кожи под глазами.
– Полиция должна была бы прекратить такое безобразие... И когда он успел смастерить это чучело?

– Ральф!
– воскликнула вдруг плясунья, хлопнув в ладони.
– Я знаю, что ты должен сделать. У нас в цирке идет номер "Турнир", и вот...

Она жарким шепотом, тараща подведенные кукольные глаза, рассказала ему свой план. Фабрикант просиял. Через мгновенье он уже говорил по телефону с директором цирка.

– Так, - сказал фабрикант, повесив трубку.
– Чучело-то из надутой резины. Посмотрим, что останется от него, если ткнуть его хорошенько...

Дракон, меж тем, прошел через мост, мимо базара, мимо готического собора, возбудившего в нем неприятнейшие воспоминания, затем по главному бульвару, и переходил через широкую площадь, когда, рассекая толпу, навстречу ему внезапно явился рыцарь. Рьщарь был в железных латах, с опущенным

забралом, с траурным пером на шлеме, и лошадь его была тяжелая, вороная, в серебряной сетке. Оруженосцы - женщины, одетые пажами, - шли рядом - на картинных наскоро сделанных знаменах стояло: "Большой шлем", "Курите только "Большой шлем"", ""Большой Шлем" побеждает всех". Цирковой наездник, изображавший рыцаря, дал шпоры коню и крепче сжал копье. Но конь почему-то стал пятиться, брызгал пеной, и вдруг встал на дыбы и тяжело сел на задние ноги. Рыцарь бухнулся на асфальт, так загремев, словно выбросили из окна всю кухонную посуду. Но дракон не видел этого. При первом движении рыцаря он внезапно остановился, потом стремительно повернул, причем сшиб ударом хвоста двух любопытных старушек, стоявших на балконе, - и, давя рассыпающихся людей, пустился в бегство. Одним духом он выбежал из города, понесся полями, вскарабкался по скалистым скатам и влетел в свою бездонную пещеру. Там он свалился навзничь, согнув лапы и показывая темным сводам свое атласистое, белое, вздрагивающее брюхо, глубоко вздохнул и, закрыв удивленные глаза, - умер.

1924

Впервые: "Звезда" (Санкт-Петербург), 1999, №4