Рассказы, сказки, стихи
Шрифт:
– Добрый вечер, Марья Павловна! Любимца ищете?
– Твой отец, - шепнул Левка и быстро шмыгнул в кусты.
"Папа!" - хотел крикнуть Сережа, но до него долетел взволнованный голос Марьи Павловны:
– Нет и нет. Как в воду канул! Он всегда вовремя приходил. Поцарапает лапочкой окно и ждет, пока я открою ему. Может, он в сарай забился, там дырка есть...
– Давайте посмотрим, - предложил Сережин папа.
– Сейчас мы вашего беглеца обнаружим!
Сережа пожал плечами.
– Чудак папа. Очень нужно чужого кота ночью разыскивать!
Во дворе, около сараев, забегал круглый глазок электрического фонарика.
– Мурлышка, иди домой, кисонька!
– Ищи ветра в поле!
– хихикнул из кустов Левка.
– Вот потеха! Твоего отца искать заставила!
– Ну и пусть поищет!
– рассердился вдруг Сережа.
– Пойду спать.
– И я пойду, - сказал Левка.
* * *
Когда Сережа и Левка еще ходили в детский сад, в нижнюю квартиру приехали жильцы - мать и сын. Под окном повесили гамак. Каждое утро мать, низенькая, прихрамывающая старушка, выносила подушку и одеяло, стелила одеяло в гамаке, и тогда из дому, сгорбившись, выходил сын. На бледном молодом лице лежали ранние морщинки, из широких рукавов висели длинные, худые руки, а на плече сидел рыжий котенок. У котенка были три черточки на лбу, они придавали его кошачьей физиономии смешное озабоченное выражение. А когда он играл, правое ушко у него выворачивалось наизнанку. Больной тихо, отрывисто смеялся. Котенок забирался к нему на подушку и, свернувшись клубком, засыпал. Больной опускал тонкие, прозрачные веки. Мать неслышно двигалась, приготовляя ему лекарство. Соседи говорили:
– Как жаль! Такой молодой!
Осенью гамак опустел. Желтые листья кружились над ним, застревали в сетке, шуршали на дорожках. Марья Павловна, сгорбившись и тяжело волоча больную ногу, шла за гробом сына... В пустой комнате кричал рыжий котенок...
* * *
С тех пор Сережа и Левка подросли. Часто, забросив домой сумку с книгами, Левка появлялся на заборе. Кусты сирени закрывали его от окна Марьи Павловны. Засунув два пальца в рот, коротким свистом он вызывал Сережу. Старушка не мешала мальчикам играть в этом уголке сада. Они барахтались в траве, как два медвежонка. Она смотрела на них из окошка и перед дождем прятала брошенные на песке игрушки.
Как-то летом Левка, примостившись на заборе, помахал рукой Сереже.
– Смотри-ка... рогатка у меня. Сам сделал! Бьет без промаха!
Рогатку испробовали. Мелкие камешки запрыгали по железной крыше, прошумели в кустах, ударились о карниз. Рыжий кот сорвался с дерева и с шипеньем прыгнул в окошко. Шерсть стояла дыбом на его выгнутой спине. Мальчики захохотали. Марья Павловна выглянула из окна.
– Это нехорошая игра - вы можете попасть в Мурлышку.
– Так что же, из-за вашего кота нам и поиграть нельзя?
– дерзко спросил Левка.
Марья Павловна пристально посмотрела на него, взяла Мурлышку на руки, покачала головой и закрыла окно.
– Ишь, недотрога какая! Ловко я ее отбрил, - сказал Левка.
– Она небось обиделась, - отозвался Сережа.
– Ну и наплевать! Мне в водосточную трубу попасть хочется.
Левка прищурился. Камешек исчез в густой листве.
– Мимо! На, ты попробуй, - сказал он Сереже.
– Прищурь один глаз.
Сережа выбрал камешек покрупнее и натянул резинку. Из окна Марьи Павловны со звоном посыпались стекла. Мальчики замерли. Сережа испуганно оглянулся по сторонам.
– Бежим!
– шепнул Левка.
– А то на нас скажут!
Утром пришел стекольщик и вставил новое стекло. А через несколько дней Марья Павловна подошла к ребятам:
– Кто из вас разбил стекло?
Сережа покраснел.
– Никто!
– выскочил вперед Левка.
– Само лопнуло!
– Неправда! Разбил Сережа. И ничего не сказал своему папе... А я ждала...
– Нашли дураков!
– фыркнул Левка.
– Чего это я сам на себя пойду говорить?
– пробурчал Сережа.
– Надо пойти и сказать правду, - серьезно сказала Марья Павловна. Разве ты трус?
– Я не трус!
– вспыхнул Сережа.
– Вы не имеете права так меня называть!
– А почему же ты не сказал?
– пристально глядя на Сережу, спросила Марья Павловна.
– Отчего, да почему, да по какому случаю...
– запел Левка.
– Неохота разговаривать! Пошли, Сережка!
Марья Павловна посмотрела им вслед.
– Один трус, а другой грубиян, - сказала она с сожалением.
– Ну и ябедничайте!
– крикнули ей ребята.
Настали неприятные дни.
– Старуха обязательно пожалуется, - говорил Левка.
Мальчики поминутно вызывали друг друга и, прижав губы к круглой дырке в заборе, справлялись:
– Ну как? Влетело тебе?
– Нет еще... А тебе?
– И мне нет!
– Вот злющая какая! Она нарочно нас мучает, чтобы мы боялись больше. А если б про нее рассказать, как она нас обругала... Попало б ей на орехи!
– шептал Левка.
– И чего она прицепилась за какое-то несчастное стекло?
– возмущался Сережа.
– Вот подожди... я ей устрою штуку! Будет она знать...
Левка показал на мирно спящего за окном Мурлышку и зашептал что-то на ухо товарищу.
– Да, хорошо бы, - сказал Сережа.
Но кот дичился чужих людей и ни к кому не шел. Поэтому, когда Левке удалось его поймать, Сережа проникся уважением к товарищу.
"Вот ловкач!" - подумал он про себя.
* * *
Укрывшись с головой одеялом и освободив одно ухо, Сережа прислушивался к разговору родителей. Мать долго не ложилась спать, открывала окно, и, когда со двора доносился голос Марьи Павловны, она разводила руками и спрашивала отца:
– Как ты думаешь, Митя, куда он мог деться?
– Ну что я могу думать!
– усмехнулся отец.
– Пошел кот погулять, вот и все. А может, украл кто-нибудь? Есть такие подлецы...
Сережа похолодел: вдруг соседи видели их с Левкой?
– Не может быть, - решительно сказала мать, - на этой улице все знают Марью Павловну. Никто так не обидит старую, больную женщину...
– А ты вот что, - зевая, сказал отец, - если утром кот не найдется, отряди Сережу хорошенько поискать по соседним дворам. Ребята скорее найдут.