Рассказы, сказки, стихи
Шрифт:
– За щепками? На стройку, значит, - соображает Алексей Степанович. Ну, я схожу туда!
– Пойдемте все!
– Пойдемте! Пойдемте!
Гости шумно поднимаются и выходят во двор. Впереди шагает Алексей Степанович. За ним, окруженная малышами, торопится бабушка. Еще издали она видит, как Алексей Степанович поднимает с кучи мусора Танину корзинку, и щеки ее делаются серыми.
– Только б чего не случилось! Только б жива была!..
Алексей Степанович надевает очки и внимательно оглядывает стройку.
– Так и есть, - говорит он про себя, - вот она...
И теперь уже все видят жалкую фигурку в длинном переднике: Таня сидит наверху, тесно прижавшись спиной к стене дома и подогнув колени. Голова ее опущена вниз, мокрые пряди волос рассыпаются по плечам.
– Не спугните ее, не спугните ее...
– шепчет бабушка.
Но малыши не слышат.
– Татьяна Петровна! Татьяна Петровна!
– хором кричат они.
Таня поспешно вскакивает и с ужасом смотрит вниз.
– Осторожно, Танюша, голубчик!
– умоляет ее бабушка.
Из-за угла выходит Алексей Степанович с Митричем. Они несут лестницу.
Митрич быстро оглядывает всю компанию и переводит глаза на Таню.
– Так вот оно какие дела!
– говорит он, почесывая затылок.
– А мы-то лестницу отсюда утащили! Ну сейчас, сейчас... Не извольте беспокоиться!
Таня стоит, прижав к груди руки. Ей так стыдно: она готова остаться здесь навсегда. Но лестница скрипит, и Митрич с добродушной улыбкой лезет наверх.
– Я не сойду, - шепотом говорит девочка и пятится от него, - я не сойду...
– А мы вместе сойдем, - спокойно отвечает Митрич и, прищурившись, смотрит на Таню.
– Оно, конечно, бабушка напугалась, ну да ведь поглядеть стройку тоже надо! Уладится, уладится, - приговаривает он.
– Вот извольте за мной потихоньку со ступенечки на ступенечку. Вот... Вот...
Внизу Таня падает в раскрытые объятия бабушки.
– Ну и напугала ж ты нас, - пробуют шутить гости.
– А чего тут пугаться-то?
– выступает вдруг Митрич.
– Мы вот с хозяюшкой тут стройкой интересуемся! Что и как, значит. Для чего строится? А как же? Вот, извольте посмотреть, я ей, значит, и объясняю: тут лаборатория будет. Вот, пожалуйте, правое крыло - кабинеты ученых людей. Он размахивает руками и, обращаясь ко всем, говорит: - Пожалуйте, пожалуйте! Оно, конечно, каждому интересно... А тем более в своем дворе... Вот мы, значит, с Татьяной Петровной и того...
Бабушка рассеянно смотрит на Митрича, на стройку... Гладит по голове Таню и кивает головой. Гости тоже слушают Митрича. Таня поправляет передник и берет свою корзинку. Малыш Петя, обхватив ногами столб, карабкается наверх.
– И ты туда же!
– кричит на него мать и, хватая сынишку поперек туловища, награждает его шлепками.
– Не учись, не учись лазить где не следует!
– приговаривает она.
– М-да...
– многозначительно говорит Алексей Степанович, глядя на Таню. Но Таня не видит его.
Она держит обеими руками темную, заскорузлую от работы руку Митрича и, заглядывая ему в глаза, просит:
– Пойдем к нам, пойдем! Я сейчас самовар поставлю!
* * *
Шофер замедляет ход.
– Тут объехать надо, - говорит он, - сад посажен, как бы не повредить его!
Мама тревожно выглядывает из машины. Мягкий белый снежок падает на ее шубку.
– Подумайте, сад какой-то посадили?! Все так изменилось, не могу своего двора узнать!
– Стройка идет, - говорит шофер, - кого переселяют, кого вместе с домами перевозят.
– Да что вы?
– пугается мама.
– Как бы мою семью не переселили куда!
– Очень даже свободно, - равнодушно соглашается шофер.
Машина останавливается.
Мама с кожаным чемоданчиком выходит из машины. Около парадного крыльца двое рабочих пилят бревна, отбрасывая в сторону отпиленные куски.
– Как же тут пройти?
– волнуясь, спрашивает мама.
– Мне в квартиру номер семь.
– А-а, - выпрямившись и стряхивая с шапки снег, говорит старик в стеганке.
– Сейчас, сейчас мы вам дорогу освободим!
– И, отбрасывая бревна, с улыбкой спрашивает: - Это к Татьяне Петровне изволили прибыть, значит?
– К Татьяне Петровне?
– с изумлением глядя на него, переспрашивает мама и, махнув рукой, бежит к своей двери.
– Так и есть - переехали!
– с ужасом говорит она, глядя на прибитую к двери дощечку.
– "Татьяна Петровна - звонить 2 раза".
"Хоть узнать что-нибудь, расспросить", - нажимая кнопку, думает мама.
– Мне к Татьяне Петровне...
– Это я.
В передней темно. Мама видит маленькую фигурку в длинном переднике. Толстый малыш прижимается к ней сбоку. Он поднимает вверх пальчик и нерешительно говорит:
– А мама?
Мама протягивает руки.
– Танечка!.. Так это ты Татьяна Петровна?
– смеясь и плача, спрашивает она.
У КОСТРА
Один раз в походе ребята отошли далеко от лагеря и решили ночевать в лесу. Вечером развели костер. Варили картошку. Пламя костра бросало таинственный отблеск на кусты и деревья; глазам, привыкшим к свету, все еще вокруг костра казалось черным-черно: и лес, и сбегающие по косогору кусты, и срубленные пни, заросшие папоротником; и только маленький золотой круг, в котором грелись у огня пионеры, казался обжитым и уютным.
Тепло и вкусная горячая картошка разморили ребят. Каждому вспомнилось что-то свое, домашнее, захотелось рассказать об этом товарищам, поделиться.
– Я маленьким эх и озорным был!
– усмехнулся Вадим.
– Бывало, почистит бабка картошку, а я - раз-раз!
– ножичком вырежу из ее картошечек человечков, руки, ноги им из спичек сделаю. А она придет: ах, ах!..
– Он звучно рассмеялся, потом сразу остановился и грустно сказал: - Обижаю я свою бабку...
Ребята удивились.
– Вот тебе раз!
– хмыкнул Костя.
– То про свое озорство рассказывал, то обиды какие-то вспомнил... С чего это ты?