Рассказы. Аллея Надыра. Похороны усто Акила. Поединок
Шрифт:
Черт побери, могила до сих пор не готова!
Выбрав место поровнее, осторожно опустили гроб на землю. От усталости всем хотелось присесть, но вокруг не было клочка сухой земли.
Дождь сеял все так же нудно. Более предусмотрительные люди захватили с собой мешки и платки и теперь стояли, накрывшись ими. А мулло-имам, присев на корточки, держал над головой цветастый летний зонтик. Его дочь работает учительницей в кишлаке Хисорак. Наверное, это ее зонтик. Прости, господи! Находятся же люди, которые могут рассмешить даже в час похорон…
Дядюшка Абдурауф приблизился к могиле — взглянуть, скоро ли будет закончена работа.
— Да
Потом, будто ища кого-то, он принялся оглядывать окружающих и наконец остановил взор на сыне.
— Нодирджон, давай, сынок, спускайся и выбрасывай наверх землю, чтобы побыстрее покончить со всем этим.
Нодирджон скинул халат, снял пиджак и отдал его отцу, снова надел халат и, туго подпоясавшись платком, спрыгнул в могилу.
Наверное, могильщик не смог найти себе помощника, подумал дядюшка Абдурауф… Покойный усто Акил сам сознательно избегал помощников… Он прибегал к чужой помощи только при строительстве больших и простых зданий, но там, где требовалось высокое искусство создавать узоры и орнамент, работал один. Часто он приказывал везти нужные пиломатериалы, доски и бревна к нему домой. Там он мастерил оконные рамы, двери, вытесывал опорную балку и колонны айвана, украшал все это удивительным резным орнаментом и затем, после того, как все было готово, перетаскивал на место строительства и монтировал.
Да, характер у покойного был тяжелый… Если подрядчик выражал недовольство тем, что работа затягивается или вопреки уговору усто Акил вдруг повышал плату за свой труд, а подрядчик не соглашался, то все — усто гневался, бушевал и уходил. Пусть подрядчик потом хоть целует ему ноги и превозносит до небес его заслуги, усто ни за что не возвращался.
«Ищите, кто работает быстро, а уж я таков, каков есть», — говорил усто Акил, пусть земля ему будет пухом.
Чего только не выдумывал он для того, чтобы обойтись без учеников и помощников! Создавал хитроумные приспособления, подобные колодезному журавлю, и ухитрялся в одиночку поднять на крышу двенадцати-тринадцатиметровые балки весом в двадцать пудов! Несколько лет назад один корреспондент расхвалил его в газете, назвав новатором и рационализатором… О господи, помилуй меня…
Ну, что хорошего принес покойнику его характер? Если какой-нибудь мастер не подготовит себе смену, разве переведутся на земле хорошие мастера? Из всякого положения всегда находится выход. Вот в городах открыты десятки ремесленных училищ. Проучат два года и разом выпускают сто, а то и двести толковых работников — токарей, слесарей, маляров, каменщиков, столяров, монтеров, механизаторов… Нодирджон говорит, что теперь можно стать мастером, даже не будучи ни у кого в обучении, а только читая книги. Говорит, теперь много таких книг. Там все написано, что и как делать. Даже, говорит, все инструменты нарисованы, и внизу подписано, каким из них когда и в каких случаях пользоваться.
М-да, каково сердце у человека, таков и вид. Если сердце доброе, то и взгляд открытый, и руки щедрые. И никаких у тебя нет секретов. Чем больше отдаешь ты народу, тем больше остается тебе. Однако есть люди, которые не верят этой мудрости: им это кажется бессмыслицей.
И впрямь, чтобы понять мудрые мысли, ум нужен не простой, а данный богом…
Холм над могилой разровняли и на
После того, как все провели руками по лицу и произнесли «аминь», глашатай, полуприподнявшись, громко вопросил:
— Каким был усто Акил человеком?
Это был традиционный вопрос, задаваемый, пока люди еще не удалились от свежей могилы. По обычаю один из присутствующих отвечал: «Такой-то был хорошим человеком» — и все остальные подтверждали: «Да, был хорошим человеком, благословит его господь… Пусть его место будет в раю…»
Сейчас все поднялись, но никто не произнес ни слова. Сердце дядюшки Абдурауфа ёкнуло. Неужели ничего не скажут, так и уйдут?! Когда хоронили Раиса-в-ремнях, глашатай не успел раскрыть рта для традиционного вопроса, как кто-то произнес:
— Нет надобности задавать вопросы и отвечать. Пошли.
И все встали и ушли.
Речь, конечно, идет не о благословении. Если бы благословение имело силу, на земле давно был бы рай, если бы проклятие было действенно, то отпала бы надобность в милиции, судах, тюрьмах и в других подобных учреждениях.
Традиционный вопрос и ответ как бы подытоживали всю жизнь покойного. Это была последняя оценка человека.
— Люди, — сдерживая гнев, взволнованно проговорил дядюшка Абдурауф, — нас спрашивают, каким человеком был усто Акил. Ведь надо же что-то сказать!
Он мог бы сам произнести ответ, но ему очень хотелось услышать его от других.
Минута прошла в глубоком молчании. Люди, которые находились вблизи тропинки, ничего не сказав, пустились в обратный путь.
— Хороший был мастер усто Акил, — произнес человек, стоявший позади дядюшки Абдурауфа.
— Ну и дождь! До нитки промочил! — буркнул другой себе под нос.
— Да, Акил был мастер, — подтвердил третий.
Больше никто ничего не сказал. Один за другим люди стали спускаться в кишлак.
1968
Перевод Ю. Смирнова
Поединок
Борца-молодца можно узнать за версту. Мало того что пахлавоны внушительны с виду, они, каждый на свой манер, к тому же еще и любят подчеркнуть богатырскую осанку. Если один, к примеру, отращивает длиннющие, словно сабли, усы, чтобы этим нагонять страх на соперников, то другой придумывает себе особую походку, и от его шагов земля издает тихий гул и легонько вздрагивает; третий же полагает, что большой колыхающийся живот, величиной с добрый казан, обескураживает противника, хотя известно, что во время борьбы такое брюхо приносит хозяину больше неприятностей, чем пользы.