Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 25
Шрифт:
Джон Уоттс вышел последним и обратился к водителю:
— Э-э, я насчет своего багажа. Я бы хотел… Но водитель уже снова запустил мотор.
— Не беспокойтесь за свой багаж! — выкрикнул он. — О вас позаботятся. — И огромный автобус тронулся с места.
— Но… — начал было Джон Уоттс и замолчал — автобус уже ушел. Все прекрасно — но что ему делать без очков?
Позади него послышались звуки карнавала, и он решился. В конце концов, подумал он, завтра будет видно. Если мне не удастся что-то рассмотреть издали, я всегда смогу подойти поближе. Он встал в конец очереди у входа и вскоре был уже на территории Выставки. Несомненно, это было самое грандиозное шоу, которое когда-либо
Джонни Уоттс глубоко вздохнул и с головой окунулся в праздничный водоворот.
Он начал с экспозиции достижений юго-западных факторий и выставки скота, откормленного на убой, где он провел целый час, восхищаясь смирными беломордыми бычками, толстыми и массивными, как конторки с плоским верхом; вычищенными скребницей и отмытыми до блеска, тщательно причесанными с головы до кончика хвоста. Затем он полюбовался на крошечных черных ягнят одного дня от роду на тонких каучуковых ножках, на жирных овец, чьи широкие спины становились еще более плоскими и жирными от шлепков парней с серьезным взглядом, сосредоточенным на голубых ленточках главного приза. По соседству он обнаружил выставку Помоны с огромными степенными першеронами и грациозными белогривыми лошадьми пегой масти с ранчо Келлога.
И бега. Они с Мартой всегда любили бега. Он выбрал небольшую лошадку с симпатичной мордой, поставил на нее, выиграл — и отправился дальше, ведь так много еще нужно было посмотреть. Здесь были и яблоки из Якимы, и роскошные вишни из Бьюмонта и Баннинга, и персики из Джорджии. Где-то вдалеке оркестр наигрывал: «В Айове, в Айове — вот где растет высокая кукуруза».
Прямо перед собой Джонни увидел киоск, где продавали розовую сахарную «вату». Марта любила это лакомство. Когда им приходилось бывать на ярмарках в Мэдисон Скуэр Гарден или Империал Каунти, первым делом она всегда подходила к киоску с сахарной «ватой».
— Большую, милая? — пробормотал он сам себе. У него было такое чувство, что если он сейчас обернется, то увидит, как она согласно кивает.
— Большую, пожалуйста, — попросил он продавца. Пожилой продавец, одетый в просторную куртку и плотную рубашку, торговал этой розовой паутиной с каким-то благородным изяществом.
— Разумеется, сэр, других у нас и не бывает.
Он ловко свернул бумажный «рог изобилия» и протянул покупателю. Джонни подал ему монету в полдоллара. Мужчина разжал пальцы — монета исчезла. Похоже, процедура продажи товара на этом завершилась.
— Это стоит пятьдесят центов? — робко поинтересовался Джонни.
— Вовсе нет, сэр. — Старый фокусник вынул монету из-за лацкана пиджака Джонни и отдал ее прежнему хозяину.
— За счет фирмы. Вы ведь от них, я вижу. В конце концов, что такое деньги?
— Спасибо вам, конечно, но я совсем не «от них», знаете ли.
Старик пожал плечами.
— Если вы желаете оставаться инкогнито, то кто я такой, чтобы спорить с вами? Но ваши деньги здесь не пригодятся.
— Как? Не может быть!
— Сами увидите.
Джонни почувствовал, что кто-то трется об его ногу. Этим «кем-то» оказалась собака той же породы, а вернее, Той же беспородности, что и Бродяга. Она была удивительно похожа на Бродягу. Подняв голову, собака посмотрела на него и завиляла не только хвостом, но и всем телом.
— Ну, привет, дружище! — Он погладил пса, и глаза его увлажнились — даже рукой он ощутил некую схожесть с Бродягой. — Ты потерялся, братец? Знаешь, и я тоже. Может, будем держаться вместе, а? Ты проголодался?
Собака лизнула его ладонь. Джонни повернулся к продавцу сахарной «ваты».
— Где тут можно купить сосиски в тесте?
— Напротив через дорогу, сэр.
Джонни поблагодарил его, свистнул собаке и пошел через дорогу.
— Полдюжины сосисок, пожалуйста.
— Подходяще! Только с горчицей или со всеми приправами?
— О, извините меня. Мне нужны сырые, для собаки.
— Понятно. Секундочку!
Вскоре ему вручили шесть колбасок в бумажном свертке.
— Сколько я должен?
— Нисколько, это вам от фирмы.
— Прошу прощения?
— У каждой собаки бывает праздник. Сегодня — ее день.
— О! Что ж, спасибо.
Позади раздался непонятный нарастающий шум. Джонни оглянулся и увидел двигавшуюся по улице первую из карнавальных платформ Жрецов Паллады из Канзас-Сити. Его приятель пес тоже увидел платформу и начал лаять.
— Успокойся, дружище!
Джонни стал разворачивать сверток с сосисками. На противоположной стороне улицы кто-то свистнул, собака метнулась на свист, лавируя между платформами, и скрылась из виду. Джонни хотел было последовать за ней, но его остановили и посоветовали дождаться конца шествия. Платформы двигались одна за другой, и только в просветах между ними Джонни видел собаку, которая стояла на задних лапах и передними упиралась в незнакомую леди на той стороне улицы. Вспышки прожекторов на платформах ослепляли, к тому же, Джонни был без очков, и потому никак не мог разглядеть ее; но одно было ясно: собака хорошо знала женщину, потому что приветствовала ее со всем своим собачьим безраздельным энтузиазмом, на который только была способна.
Он показал женщине сверток и попытался позвать ее; она махнула ему рукой. Оглушительная музыка оркестра и шум толпы не давали им услышать друг друга. Тогда он решил воспользоваться возможностью и сполна насладиться красочным зрелищем, а затем, как только проедет последняя платформа, перейти улицу и отыскать дворнягу — а заодно и ее хозяйку.
Ему показалось, что это самый замечательный парад Жрецов Паллады, какой он когда-либо видел. Если подумать, парад Жрецов Паллады не устраивался довольно давно. Должно быть, его решили возродить специально для нынешней ярмарки.
Это было похоже на Канзас-Сити — огромный город. Впрочем, он не знал, отчего ему так показалось. Возможно ярмарка походит на Сиэтл. И, конечно же, на Новый Орлеан.
И на Дьюлат, шикарный Дьюлат. Мемфис тоже. Когда-то ему хотелось стать владельцем автобуса, на котором он бы ездил из Мемфиса в Сент-Джоу, из Начеса в Мобил — повсюду, где веет ветер странствий.
Мобил — вот это город!
Мимо медленно проехала последняя платформа, и Джонни побежал через улицу.
Но леди там не оказалось — ни ее, ни собаки. Он внимательно посмотрел по сторонам. Ни собаки. Ни леди с собакой.