Рассказы. Прощай, оружие! Пятая колонна. Старик и море

Хемингуэй Эрнест Миллер

В эти послевоенные годы Хемингуэй испытывал потребность осмыслить и художественно закрепить свои впечатления от только недавно закончившейся войны, выразить свое отношение к политическому курсу правительства Соединенных Штатов. Ради этого он отложил большое произведение, условно названное им «Большой книгой» о войне, и написал роман «За рекой, в тени деревьев» (1950).

На выборе героя и сюжетной ситуации сказалась и тяжелая травма, полученная Хемингуэем на охоте в Италии, которая грозила ему потерей зрения и, как считали, может быть, даже смертью, и болезни, одолевавшие его, и ощущение подступающей старости. Героем романа стал пожилой полковник американской армии Кантуэлл, человек, прошедший через многие войны, не раз тяжело раненный, в том числе и в первую мировую

войну, в том же районе Северной Италии, где был ранен и восемнадцатилетний Хемингуэй. Смерть, подобно неизбежному року, витает над Кантуэллом — он перенес уже два сердечных приступа, и врачи предупредили его, что третий приступ будет для него смертельным. Незримым присутствием смерти окрашена и последняя любовь Кантуэлла, горькая и прекрасная, к девятнадцатилетней девушке Ренате, его прощание с любимым городом Венецией.

Сюжетная канва позволяет Хемингуэю устами полковника Кантуэлла рассказать о прошедшей войне. Рассказать отрывочно, не рисуя широкого реалистического полотна. Кантуэлл в разговорах с любимой то и дело возвращается к войне — вспоминает о друзьях, погибших на фронте, с презрением говорит о бездарных генералах-политиках, бросавших людей на убой по своей военной неграмотности, глупости, бездушию, не скрывает, что для американского командования война была прежде всего большим бизнесом.

В романе явственно проступает отвращение, которое питал Хемингуэй к послевоенной политике правительства Соединенных Штатов. Полковник Кантуэлл с горечью говорит о том, что теперь он, как солдат, подчиняющийся приказам, не должен ненавидеть фашистов, что правящие круги США внушают своей армии, что их будущий враг — это русские, «так что мне, как солдату, может, придется с ними воевать». Но у Кантуэлла есть свой взгляд на русских — «лично мне они очень нравятся, я не знаю народа благороднее, народа, который больше похож на нас».

Тогдашние правители США ничего, кроме презрения, у полковника Кантуэлла не вызывают. «Теперь нами правят подонки, — говорит он. — Муть, вроде той, что остается на дне пивной кружки, куда проститутки накидали окурков. А помещение еще не проветрено, и на разбитом рояле бренчит тапер-любитель».

Торопливость, с которой Хемингуэй писал роман «За рекой, в тени деревьев», практическая узость поставленной им перед собой задачи, вторичность некоторых психологических ситуаций определили некоторые художественные изъяны романа. Реакционная критика, раздраженная политической направленностью романа, воспользовалась этим обстоятельством и поспешила заявить о «закате» таланта Хемингуэя, о том, что он «исписался».

Действительность опровергла эти прогнозы. Уже следующая книга Хемингуэя, повесть «Старик и море», оказалась крупным событием литературной жизни и по уровню художественного мастерства, и по своей проблематике.

Эта небольшая по объему, но чрезвычайно емкая повесть стоит особняком в творчестве Хемингуэя. Ее можно определить как философскую притчу, но при этом образы ее, поднимающиеся до символических обобщений, имеют подчеркнуто конкретный, почти осязаемый характер.

Можно утверждать, что здесь впервые в творчестве Хемингуэя героем стал человек-труженик, видящий в своем труде жизненное призвание. Гарри Моргана из романа «Иметь и не иметь» вряд ли можно считать предшественником кубинского рыбака Сантьяго, так как он живет не трудом, а преступными авантюрами. Старик Сантьяго говорит о себе, что он рожден на свет для того, чтобы ловить рыбу. Такое отношение к своей профессии было свойственно и самому Хемингуэю, который не раз говорил, что он живет на земле для того, чтобы писать.

Сантьяго все знает о рыбной ловле, как знал о ней все Хемингуэй, многие годы проживший на Кубе и ставший признанным чемпионом в охоте на крупную рыбу. Вся история того, как старику удается поймать огромную рыбу, как он ведет с ней долгую, изнурительную борьбу, как он побеждает ее, но, в свою очередь, терпит поражение в борьбе с акулами, которые съедают его добычу, написана с величайшим, до тонкостей, знанием опасной и тяжкой профессии рыбака.

Хемингуэй говорил, что эта повесть могла бы иметь и более тысячи страниц, в ней

мог бы найти свое место каждый житель кубинской деревушки Кохимар, их жизнь, все подробности их быта. Но от всего этого он отказался — «это все отлично сделано другими писателями», — сказал он. «Я постарался опустить все не необходимое, с тем чтобы передать свой опыт читателям так, чтобы после чтения это стало частью их опыта и представлялось действительно случившимся… на этот раз мне небывало повезло, и я смог передать опыт полностью, и при этом такой опыт, который никто никогда не передавал. Мне повезло, что у меня были хороший старик и хороший мальчик, а за последнее время писатели забыли, что такие существуют. Кроме того, океан заслуживает, чтобы о нем писали так же, как о человеке. Так что и в этом повезло».

Действительно, море выступает в повести почти как живое существо. «Другие рыбаки, помоложе, говорили о море, как о пространстве, как о сопернике, порою даже как о враге. Старик же постоянно думал о море, как о женщине, которая дарит великие милости или отказывает в них, а если и позволяет себе необдуманные или недобрые поступки, — что поделаешь, такова уж ее природа».

В старике Сантьяго есть подлинное величие — он ощущает себя равным могучим силам природы. Его борьба с рыбой, вырастая, подобно погоне за Белым китом в романе Германа Мелвилла «Моби Дик», до апокалипсических масштабов, приобретает символический смысл, становится символом человеческого труда, человеческих усилий вообще. Старик разговаривает с ней, как с равным существом. «Рыба, — говорит он, — я тебя очень люблю и уважаю. Но я убью тебя прежде, чем настанет вечер». Сантьяго настолько органично слит с природой, что даже звезды кажутся ему живыми существами. «Как хорошо, — говорит он себе, — что нам не приходится убивать звезды! Представь себе: человек что ни день пытается убить луну? А луна от него убегает».

Мужество старика предельно естественно — в нем нет аффектации матадора, играющего в смертельную игру перед публикой, или пресыщенности богатого человека, ищущего на охоте в Африке острых ощущений (рассказ «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера»). Старик знает, что свое мужество и стойкость, являющиеся непременным качеством людей его профессии, он доказывал уже тысячи раз. «Ну так что ж? — говорит он себе. — Теперь приходится доказывать это снова. Каждый раз счет начинается сызнова: поэтому когда он что-нибудь делал, то никогда не вспоминал о прошлом».

Сюжетная ситуация в повести «Старик и море» складывается трагически — Старик, по существу, терпит поражение в неравной схватке с акулами и теряет свою добычу, доставшуюся ему столь дорогой ценой, — но у читателя не остается никакого ощущения безнадежности и обреченности, тональность повествования в высшей степени оптимистична. И когда старик говорит слова, воплощающие главную мысль повести, — «Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить», — то это отнюдь не повторение идеи давнего рассказа «Непобежденный». Теперь это не вопрос профессиональной чести спортсмена, а проблема достоинства Человека.

И еще одна, на первый взгляд парадоксальная, сторона повести «Старик и море» — на протяжении, по существу, всего повествования старик в одиночестве борется с рыбой, но одинокого героя, столь характерного для многих ранних произведений Хемингуэя, здесь нет. Старик знает, что на берегу его ждет мальчик, который ему даже не родственник, но это родная ему душа, будущий рыбак, которому старик передает все секреты своей профессии. Старик окружен симпатией и остальных жителей поселка, таких же рыбаков, как и он.

Повесть «Старик и море» отмечена высокой и человечной мудростью писателя. В ней нашел свое воплощение тот подлинный гуманистический идеал, который Хемингуэй искал на протяжении всего своего литературного пути. Этот путь был отмечен исканиями, заблуждениями, через которые прошли многие представители творческой интеллигенции Запада. Как честный художник, как писатель-реалист, как современник XX века, Хемингуэй искал свои ответы на главные вопросы века — так, как он их понимал, — и пришел к этому выводу — Человека нельзя победить.