Рассказы. Волшебный полёт

Обложка 1

В этот вечер мне было особенно грустно.

В такие моменты я люблю выходить на балкон и смотреть на звёзды, но сегодня звёзд не было: ещё с обеда небо затянуло серыми тучами, и

Одевшись, вышла на улицу. Город уже спал. Жёлтый свет уличных фонарей уныло освещал мой путь, но мне было не до них. Погружённая в думы, я не заметила, как забрела в тупик. Старая серая кирпичная стена поперёк переулка, преградившая мне дорогу, была сплошь испещрена граффити. Кто-то словно знал, что я сюда приду, нарисовал на ней звёздное небо. Картинка была столь реалистичной, что, казалось, нарисованные звёзды светились, мерцая в иссиня-чёрной глубине. Они манили, завораживали, притягивали. Я так увлеклась зрелищем, что не заметила, как сзади ко мне кто-то подошёл.

– Когда-то я так же стоял и смотрел на звёзды, – тихо сказал мягкий вкрадчивый голос.

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и увидела его: чёрный силуэт на более светлом фоне переулка, словно нарисованное в воздухе граффити. Он стоял неподвижно, и, казалось, от него исходит безмятежность и умиротворение. Наверное, поэтому мне не было страшно.

– Тебе тоже бывало грустно? – спросила я незнакомца.

– Бывало, но у меня всегда есть звёзды.

Я долго пристально смотрела на него, пытаясь угадать черты лица, но тень, падающая от дома, надёжно скрывала его от меня.

– Кто ты?

– Я знаю, почему тебе грустно, – сказал он вместо ответа.

– Я разучилась летать.

– Нет, ты просто забыла, я помогу тебе вспомнить. Закрой глаза.

Я закрыла.

Сначала ничего не происходило. Потом лёгкий тёплый ветерок коснулся моего лица, словно чьё-то дыхание, и я услышала музыку. Это была самая прекрасная музыка, воистину божественная музыка сфер. Она звучала всё ближе и ближе, окутывая своими магическими сетями, и, когда я полностью подчинилась ей, моих рук коснулись его горячие ладони; мы оттолкнулись от земли и взлетели.

Солнечные ветры подхватили нас и увлекли за собой в бесконечное пространство. Мимо проплывали звёздные системы, туманности, астероидные поля, вся вселенная лежала пред нами как на ладони; протяни руку – и ты прикоснёшься к неведомым мирам, узришь, как они прекрасны. Космические течения, потоки энергии протекают сквозь тебя, даря тепло и неописуемое ощущение свободы. Ты находишься везде и одновременно нигде, являя собой всеобъемлющее сознание.

– Я вспомнила! – кричу я, задыхаясь от восторга вновь обретённого полёта. – Я вспомнила!!!

Я открываю глаза. Ничего не понимая, оглядываюсь вокруг: всё тот же тёмный переулок, поперёк него серая старая кирпичная стена, испещрённая граффити, и среди нарисованных звёзд я вижу тёмный силуэт – это он, мой загадочный незнакомец!

Подойдя к стене, я протянула руку и коснулась кончиками пальцев граффити. Оно было тёплым.

– Спасибо, – шепчу я, потом поворачиваюсь и ухожу.

…В этот вечер мне было особенно грустно. В такие моменты я люблю смотреть на звёзды, но сегодня звёзд не было: ещё с обеда небо заволокло серыми тучами, которые в ближайшее время рассеиваться не собирались. Тогда я одеваюсь и выхожу на тёмную улицу. Город уже спит, лишь жёлтый свет унылых уличных фонарей освещает мне дорогу.

Отыскав знакомый переулок, я сворачиваю. Впереди темнеет стена. Я делаю шаг ей навстречу, отталкиваюсь от земли и начинаю свой волшебный полёт…

Обложка 2

Морис лежал на жёсткой кушетке медицинского отсека и с надеждой смотрел на сновавших вокруг него врачей, поминутно переглядывавшихся между собой. Сидящие чуть поодаль друзья и начальник станции напряжённо наблюдали за их действиями, стараясь не смотреть туда, где раньше у Мориса было туловище. Теперь это было месиво из кровавых лохмотьев мяса, костей и лоскутов одежды.

– Я успел? – спрашивал Морис, с надеждой заглядывая в глаза товарищей. – Да? Я успел?

– Да, Морис, ты успел, – отвечал кто-то из них.

На космической станции «Орбитрон» был обычный будний день. Ожидалось прибытие экспедиции из туманности Лошадиная голова, которая должна была сделать краткосрочную остановку, а затем отправиться к Земле. Космический корабль типа ФПУ (фотонно-подпространственный ускоритель) должен был материализоваться ровно через двадцать минут, когда вдруг обнаружилась неисправность маяка ФПМ (фотонно-подпространственный материализатор).

На первый взгляд, поломка была пустяковой, всего-навсего обрыв контактных проводов у основания маяка, но чтобы произвести ремонт, нужно было войти в инерционные вихревые потоки, неизбежно возникающие вблизи передающей антенны, а это было небезопасно: соскользнувшего в вихревую воронку потоки выбрасывали из нашего измерения в неизвестность, и несчастный исчезал, растворившись в бездне пространственно-временного континуума. Чтобы избежать столкновения с вихрями, нужно было полностью обесточить маяк и ждать несколько часов, пока угаснут инерционные возмущения, но сейчас этих нескольких часов у персонала станции не было, каждое мгновение на счету. Ситуация становилась критической, все это понимали, но никто не спешил становиться героем посмертно. И всё-таки нашёлся человек, вызвавшийся добровольцем, – это был Морис.

Через пять минут вся станция, затаив дыхание, следила через смотровые иллюминаторы, как фигура, облачённая в скафандр и обвязанная десятком страховочных тросов, медленно продвигалась к маяку. Порой его отрывало от моста, и он повисал на одной руке на поручнях, с трудом сжимая пальцы в задервеневших перчатках. Несколько раз рядом с ним сверкали молнии статических разрядов, оставляя на сверхпрочной ткани скафандра палёные отметины, но Морис упорно шёл к своей цели.

Наконец он достиг маяка, устранил поломку и отправился в обратный путь, но не успел сделать двух шагов, как вдруг возникла очередная молния, ударив в то самое место, где Морис только что заделал прореху. В шлемофоне разрывался голос начальника станции, приказывающий возвращаться на базу, но Морис не обращал на это внимания. Вернувшись к антенне, он снова соединил злосчастные контакты и почувствовал, что проваливается в темноту: помимо контактов молния повредила портативный кислородный резервуар, и воздух стремительно заканчивался. Морис поспешил привязать себя страховочными тросами к поручням и покрепче ухватился за них руками. Последнее, что он видел перед тем, как потерять сознание, была ещё одна молния, ударившая в поручень, как раз туда, где были привязаны страховочные тросы.