Рассказы
Шрифт:
Никакое сообщение не может обогнать свет напрямую, но свет может добраться до узла не только по прямому и быстрейшему пути. У каждой черной дыры есть ореол, искривляющий свет вокруг нее по близкой и тесно прижатой орбите, а потом снова выбрасывающий его прочь. И еще семьдесят два часа после того, как исходное изображение было для них утеряно, телескопы в узле все еще смогут нацелиться на Катаракту, увидеть искаженное и сжатое изображение неба на краю диска черной Дыры и записать повтор небесного балета Энн.
Джоан написала сообщение и ввела
Она помедлила, держа руку над клавишей передачи. Тирцы хотели, чтобы Энн сбежала и показала им путь к звездам, но действительно ли они были безразличны к добыче, которую позволили ей увезти с собой? Теорема появилась в конце трех миллионов лет царствования ниа. Эта великолепная истина не уничтожит Амальгаму, но не может ли она ослабить ее? Если присущая Ищущим жажда знаний будет утолена, их чувство цели размыто, то не может ли наиболее важная часть этой культуры погрузиться в сумерки? Короткого пути к звездам не существует, но инопланетные гости уже подстегнули нуда, и нужные технологии появятся у них достаточно скоро.
Амальгама тоже оказалась подстегнута: уже переданная Джоан теорема пошлет волну восторга по всей Галактике, укрепляя Ищущих, поощряя их завершить унификацию собственными усилиями. Решение Великой Проблемы будет найдено неизбежно, но она по крайней мере в состоянии отсрочить его и надеяться, что надежность и разнообразие Амальгамы позволят ей с нею справиться и двинуться дальше.
Она стерла сообщение и написала новое, адресованное своей запасной копии через ложный узел. Было бы здорово отправить и все свои воспоминания, но нуда безжалостны, а она не была готова оставаться здесь и рисковать тем, что ее используют. Этого наброска, своего рода почтовой открытки, вполне хватит.
Когда передача завершилась, она оставила в памяти консоли записку для Сандо.
— Джоан! — окликнул ее Дайя. — Тебе нужно что-нибудь?
— Нет, — отозвалась она. — Я собираюсь немного поспать.
Кристальные ночи
1
— Ещё икры? — заботливо спросил Даниэль Клифф, указывая на блюдо, закрытое полупрозрачной крышкой. — Свежайшая, я гарантирую. По заказу шеф-повара доставили из Ирана сегодня утром.
— Нет, благодарю, — ответила Юлия Дегани, прикоснувшись салфеткой к губам, после чего жестом завершённости опустила её на тарелку.
Из окна столовой открывался шикарный вид на мост Золотые Ворота. Большинство гостей, которых Даниэль сюда приглашал, было не прочь провести здесь часок-другой, чтобы им насладиться. Но сейчас было очевидно, что со всей этой ни к чему не обязывающей болтовнёй гостья теряет терпение.
— Хочу вам кое-что показать, — сказал Даниэль.
Он
— Садитесь, — предложил хозяин.
Юлия послушно села.
— Если предполагалась какая-то работа, стоило предупредить заранее, — заметила она.
— Никакой работы, — ответил Даниэль. — Я не собираюсь вас проверять. Просто хочу спросить — что вы думаете о производительности этого компьютера?
Гостья слегка нахмурилась, но противиться не стала. Она прогнала несколько стандартных тестов. Даниэль увидел, как она прищурилась, глядя на экран. При этом она подняла руку, чтобы пальцем подсчитать и перепроверить количество цифр в строке «FLOPS». Их оказалось намного больше, чем она ожидала, но ошибки не было.
— Потрясающе, — сказала она. — Неужели всё здание забито процессорами, а людям остался лишь пентхаус?
— Сами ответьте. Это кластер?
— Хм-м…
Вот и верь после этого — «не собираюсь проверять»! Впрочем, и эта задачка была не слишком сложна. Юлия запустила несколько других тестовых программ с алгоритмами, которые вряд ли можно запараллелить; сколь бы ни был умён компилятор, программы требовали выполнение шагов в строго определённой последовательности.
Число операций с плавающей точкой осталось неизменным.
— Ну, хорошо — это один-единственный процессор. Вам удалось привлечь моё внимание. Где он находится?
— Переверните клавиатуру.
В порт был вставлен серо-чёрный модуль площадью в пять квадратных сантиметров и миллиметров пять толщиной. Юлия внимательно его осмотрела, но не обнаружила ни логотипа производителя, ни других меток, позволяющих идентифицировать устройство.
— Эта штука связывается с процессором? — спросила она.
— Нет. Это и есть процессор.
— Вы шутите!
Юлия вытащила устройство из порта, и монитор на стене погас. Гостья поднесла процессор к глазам, перевернула. Даниэль не знал, что именно она высматривает. Возможно, какую-нибудь щёлочку, чтобы вставить в неё отвёртку и разобрать устройство.
— Если вы его сломаете, он перейдёт в вашу собственность. Надеюсь, у вас найдётся пара-тройка лишних сотен.
— Пара-тройка сотен тысяч? Это вряд ли.
— Сотен миллионов.
Она вспыхнула.
— А, конечно. Если бы он стоил несколько сот тысяч, такая штука была бы у каждого.
Она положила устройство на стол, а затем, немного подумав, отодвинула подальше от края.
— Как я сказала, вам удалось привлечь моё внимание.
Даниэль улыбнулся.
— Прошу прощения за спектакль.
— Нет-нет, это вполне заслуживает представления. А собственно, что это?
— Трёхмерный фотонный монокристалл. В нём нет электроники, которая будет его тормозить; все до единого компонента оптические. Архитектура создана нанометр за нанометром, точную методику я предпочёл бы не разглашать.