Рассказы
Шрифт:
Вальса свечей в фонотеке физика-теоретика, принесшего с собой магнитофон «Астра», не оказалось. И вообще у него вальсов не было. Бывший пожарный покряхтел немного, сходил к себе в квартиру и принес старую-престарую пластинку с названием «Амурские волны». Включили радиолу и выключили свет.
— Люблю танцевать в темноте, — повторила жена астронома, но не сделала даже попытки подняться.
«Господи, — подумал в страхе бывший пожарный. — На ипподром бы тебе. Ведь поломают все тут с пьяных глаз».
А в комнате по-прежнему было светло.
— Выключите
Выключили и гирлянды. В квартире все равно так же светло.
— Люминесцентная игрушка, — констатировал факт освещенности физик-теоретик. — Интенсивность поразительная. Где купили?
— Это Жемчужина из Северной Короны, — сказала Она.
— Да, — подтвердил Он. — Это Гемма.
— Люди все достают, — недовольно сказала женщина-физик своему мужу-физику. — А ты не мог купить приличных игрушек. Когда купили? — Это уже относилось к ним.
— Это мы взяли на одну ночь, — сказала Она. — Такое чудо разве можно купить...
— Да, — согласился физик. — Сейчас приличную вещь разве купишь...
— Да нет же, — сказал Он, как-то странно сгорбившись, как будто его ударили палкой. — Это не вещь. Это звезда. Звезда под названием Гемма из Северной Короны. Это созвездие еще иногда называют Северный Венец.
— Что касается параметров Геммы... — начал молодой астроном, но его перебили.
— Невозможная вещь, — отрезал физик-теоретик. — Звезд на Земле не может быть.
— Ого! Да эта игрушка горячая! — воскликнул астроном, дотронувшись до звезды и дуя себе на палец.
— Одиннадцать тысяч градусов на поверхности, — сказал Он.
«А где же ящик с песком?» — лихорадочно подумал бывший пожарный и налил себе еще полстопочки, но не выпил.
— Да тут не одиннадцать, а все пятьдесят градусов будет.
— Одиннадцать тысяч градусов, а не одиннадцать, — поправил Он.
— Разыгрываешь, — обиделся астроном.
— Не верите? — спросил Он и взял чью-то вилку. — Смотрите. — Он дотронулся вилкой до сияющего шара, и вилка начала исчезать. Глаза удивленных зрителей полезли из орбит. — Все. Она при такой температуре просто испарилась.
Физик-теоретик отошел от елки, взял со стола салфетку и начал что-то писать, хмурясь и дергая шеей.
Сосед, бывший пожарный, встал со своего места, уперся руками в стол и угрожающе произнес:
— Может возгореться!
— Да нет же, что вы! — возразила Она. — От нее ничего не может загореться здесь.
Сосед крякнул, выпил полстопки, недовольно покачал головой и вышел в коридор.
— Вот вам! — вставая из-за стола, сказал физик-теоретик. — Вот формула, вот результат. При исчезновения вилки, при ее практически мгновенном испарении должен был произойти взрыв. Где он? Я очень хочу слышать, где взрыв?
— Ну что значит вилка по отношению к звезде, — сказал Он. — Ты ошибся в массе звезды на двадцать один порядок. Посчитай.
— Я взял массу этого шарика, — защищался физик-теоретик. — Ну сколько там? Пусть килограмм.
— Почему килограмм?
— Бросьте, бросьте, — не поверил физик и хотел поднять Гемму. Это ему не удалось. Астроном взялся помогать ему, но у них и у двоих ничего не вышло. — Да, тяжеловатая штучка. Килограммов сто пятьдесят будет.
— А почему в таком случае елка выдерживает этот груз? — неожиданно спросила женщина-физик.
— Действительно, почему? — удивленно посмотрели друг на друга физик и астроном.
— Разве мы за этим принесли ее в нашу комнату? — спросила Она у Него. — Ведь мы хотели, чтобы было красиво, чудесно, необычно, странно. А тут такие разговоры... Они еще попытаются вскрыть ее.
— Фокус какой-то, и все, — сказал астроном.
— А я думала, вы ее купили, — с облегчением улыбнулась женщина-физик.
— Давайте танцевать! — предложил Он. — Ведь никто в мире еще не танцевал в комнате при свете звезды.
— А я хочу в темноте, — заупрямилась жена астронома.
В это время в комнату вошел сосед с ведром воды, сделал всем успокоительный жест и поставил ведро возле елки, сказав назидательно:
— Предупредить пожар всегда легче, чем потушить. Прошу учесть.
Все начали садиться за стол. Жена физика, потому что это была не вещь, а какая-то звезда, что ли. Астроном, потому что не верил в чудеса. Физик, потому что решил, что он пьян, а раз уж пьян, то почему не выпить еще. Бывший пожарный, потому что он сделал все, чтобы предотвратить пожар. А жена астронома и не вставала из-за стола.
И через пять минут про Гемму забыли. Все, кроме Нее и Его. Она все Так же украдкой поворачивалась чтобы краем глаза взглянуть на звезду. Бывший пожарный налил полстопочки и поставил перед ней.
— Что вы? Я не пью, — сказала она.
— И не пей, — наставительно ответил сосед. — Не обязательно ее пить. Ты садись на мое место, а я на твое; А то шею скрутишь. Красивая штука! Аж за сердце схватывает.
Они выпили за счастье, за исполнение желаний, танцевали. И жена астронома танцевала. И даже бывший пожарный с удивлением обнаружил, что может отплясывать твист не хуже молодых. Поставили и вальс «Амурские волны». По очереди кто-нибудь из гостей трезвел или пьянел, так что шумная компания не распадалась. Было весело и легко. Никто не вспоминал о злополучной Гемме, которая чуть было не расстроила весь праздничный вечер.
Расходились часов в шесть утра. Он пошел провожать гостей, а Она с ногами устроилась в мягком кресле и смотрела на медленно вращающийся шар. Тени странных мыслей и улыбок проносились по ее лицу, придавая ему загадочное выражение счастья и мечты. Она встала и без всякого усилия положила Гемму себе на ладонь и не обожглась. Иногда с поверхности звезды срывались гигантские, в сотню миллионов километров, протуберанцы и слегка касались ее лица, отражаясь в зрачках белыми молниями. Поток всепроникающих нейтрино вырвался из недр звезды и покорно угас, коснувшись ее грустной и одновременно радостной улыбки.