Рассказы

Крапивин Владислав Петрович

– Пошли поговорим с ними, - деловито предложил Борис.

– Их шестнадцать, - сказал Джонни.
– И мечи, и щиты, и копья. Вот они скоро здесь проходить будут, увидите.

И правда, через минуту раздался дружный топот и бренчанье. Топала Толькина компания, а бренчали доспехи.

– Укройсь, - велел Сережка. Они прыгнули с забора и прильнули к щелям.

По дороге шло грозное войско.

Необычный был у войска строй. Впереди шел один человек, за ним два - плечом к плечу, потом шеренга из трех, за ней - из четырех. А дальше снова шли три, два и один. Получался остроконечный четырехугольник - ромб.

Каждый воин держал громадный, как цирковая афиша, щит, который закрывал хозяина от щиколоток до плеч. Все щиты смыкались краями и опоясывали строй, как сплошная броня.

Но удивительней всего оказались шлемы. Чего здесь только не было! Ржавые каски, кастрюли с прорезями для глаз, колпаки от автомобильных фар, алюминиевые тазики. И каждый шлем был с рогами! Рога из железных трубок, из проволоки, из жести - припаянные, приклепанные, прикрученные - торчали грозно и вызывающе.

Самохин шел первым. На нем сверкал никелированный чайник. Из носика чайника получился отличный рог. Второй рог - такой же - был припаян с другой стороны. Крышка, видно, тоже была припаяна. Чайник закрывал лицо до подбородка. На блестящем металле чернели прорези для глаз.

Над щитами, над шлемами гордо подымались копья. Мочальные хвосты и пестрые флажки реяли у наконечников.

– Ну и стадо, - сказала Вика.

– Смех смехом, а не подступиться, - возразил Борька.
– Даже из рогаток не прошибешь.

В середине строя, за щитами, дробно стучал металлический барабан.

– Понятно, - зло сказал Сережка.
– Начитался Самохин про викингов. Есть такая книжка - "Черный ярл". Слыхали, кто такие викинги? Это морские бродяги были вроде пиратов. Давно еще. Они в Скандинавии жили, где сейчас Швеция и Норвегия... В пешем строю они всегда таким ромбом ходили. Закроются с четырех сторон щитами, и не подступишься. И шлемы у них рогатые были, чтобы страх нагонять.

– Ну и страх! Потеха одна!
– громко заявила Вика.
– Что-то вы побледнели, мальчики. Животы в порядке?

– Уикториа-а!
– укоризненно протянул Стасик.
– Зачем ты так говоришь? Не заставляй нас принимать валерьянку.

– А ярл - это кто?
– спросил Борис.

– Это значит вождь, - объяснил Сережка.
– Вроде князя.

– Он негр?
– поинтересовался Джонни.

– Почему?

– Ну, раз черный!

– Да это прозвище. Тоже для страха.

– А ярда в чайнике мы тоже боимся?
– спросила Вика.

– Мы его вечером поймаем, - решил Сережка.
– Когда будет без чайника.

...Тольку Самохина друзья повстречали у входа в летний кинотеатр. Толька хотел попасть на двухсерийный фильм про трех мушкетеров. Он не попал. Его прижали спиной к решетчатой оградке, над которой поднималась трехметровая фанерная афиша. На афише д'Артаньян ловко раскидывал длинной рапирой целый взвод кардинальских гвардейцев, но Тольке от этого было не легче.

– Поговорим?
– сказал Сережка.

– Четверо на одного?
– сказал Толька.

– А разве много?
– язвительно спросила Вика.
– Вас-то сколько было, когда плотину у двух малышей раздавили?

– Мы? Раздавили?

– А не давили, да?

– Мы по ней только через ручей прошли! У нас на той стороне тактические занятия были! Мы что, знали, что она сломается?

– Думать надо было, - наставительно сказал Борька.

– Головой, - добавил Стасик.

– А у него не голова, - произнес остроумный Джонни.
– У него джестянка с рогами.

– Ты мои рога не тронь, - мрачно сказал предводитель викингов.

– Можно и потрогать, - заметил Сережка.

– Четверо на одного?

– Пятеро!!
– взвился уязвленный в самое сердце Джонни. Только сейчас он понял, что Самохин не желает его даже считать.
– Вот как вделаю по уху!

– Козявка, - сказал викинг.
– Вделай.

Джонни зажмурился и "вделал"...

В общем, Самохин вырвался из окружения помятый и взъерошенный. Наверно, хотелось ему зареветь. Но он не заревел. Он, часто дыша, сказал издали:

– Ну, увидимся еще! Не будет вам жизни теперь ни ночью ни днем.

Друзья озабоченно молчали и не смотрели друг на друга.

– Вот что, люди, - заговорил наконец командир Сережка.
– Давайте-ка топать на свою территорию. И поскорее. Полезное это будет дело.

Он оказался прав. Едва укрылись во дворе, как Джонни известил с "насеста":

– Идут!

Все забрались на перекладину.

Противник двигался в боевом порядке. Мерно колыхались копья и звякало железо.

– Красиво идут, черти, - со вздохом сказал Сережка. Наверное, все-таки завидовал, что нет у него такой могучей армии.

– Ну и красота! Понацепляли утильсырье...
– откликнулась Вика.

Викинги приближались. Толька шел впереди. Рогатый чайник его вспыхивал на вечернем солнце. Лучи отскакивали от него, как оранжевые стрелы. Справа и позади командира шагал верный адъютант Вовка Песков по прозвищу Пескарь. Впрочем, знающие люди утверждают, что прозвище это надо писать через "и", потому что оно не от фамилии, а от Вовкиной писклявости. Пескарь (или Пискарь) тоже был в чайнике, только не в блестящем, а в эмалированном. Крышки у чайника не было, и в круглом отверстии торчал белобрысый хохол.

Строй викингов остановился, нацелившись острием на забор.

– Ну, чего расселись, как курицы?
– глухо спросил Самохин из-под шлема.
– Идите, побеседуем.

– Сено к корове не ходит, - сказал Сережка.

– Трусы, - заявил Толька, презрительно глядя сквозь прорези. Это вам не пятеро на одного.

Джонни гордо улыбнулся.

– И не шестнадцать на двух малышей, - сказала Вика.

– Пескарь, давай, - приказал Самохин.

Адъютант вышел из строя и приблизился к забору. Тонким голосом он отрапортовал: