Рассказы
Шрифт:
Весь следующий вечер Семён Петрович посвятил тому, что переименовывал файлы и ярлыки. «Свобода!» – закричали душа и сердце Потолокова, когда очередную папку он назвал «Х… моржовый», и ему за это ничего не было!
К полуночи по рабочему столу можно было судить обо всём матерном словарном запасе Семёна Петровича, а также его искренних чувствах к Огребенко Льву Гяуровичу.
Обоями рабочему столу служила собственноручно нарисованная Потолоковым картинка, изображающая обнажённого Огребенко с подписью «Лёва – хам грубый и невоспитанный
С чувством выполненного долга Потолоков лёг спать.
К концу недели Семён Петрович решился выйти в Интернет. Выходил он туда с опаской, даром что ли его обучали избегать нежелательных файлов, заражённых вирусами, червями и троянскими конями.
Попиликав, модем успокоился, и система объявила, что «Подключение установлено». Семён Петрович открыл браузер и набрал в адресной строке единственный пока известный ему адрес: mail.ru.
Спать Потолоков ложился владельцем собственного почтового ящика potolokov_semen1956@mail.ru и подписчиком развлекательного сайта, где ему обещали каждый день – новую девушку.
Погружённый в приятные воспоминания о красивых улыбчивых девушках с эротического сайта, Семён Петрович крепко заснул.
А утром, проснувшись пораньше, даже не почистив зубы, проверил почту. В ящике были два новых письма: одно с новой девушкой, ничуть не хуже предыдущих, а второе не по-русски.
Семён Петрович возликовал! Ему два новых письма! Писем он не получал с армейских времён, и утреннее событие взволновало Потолокова. Два письма! Девушка! И от иностранца!
Вот тут-то он и пожалел о том, что плохо учил в школе немецкий. Семён Петрович распечатал письмо на принтере, и, не позавтракав, кинулся на работу.
– Лев Гяурович! Отлучиться мне надо! Зарубежные товарищи письмо прислали, как успешно машинизировавшемуся, перевести надо.
– Что ты говоришь! – изумился Огребенко. – А откуда письмо-то?
– Не знаю пока, знаю, что не по-русски.
– Что же ты обратный адрес не посмотрел, Потолоков? – ещё больше удивился Огребенко.
– Так… как… не освоил я методу-то пока, как обратный адрес узнавать, – стал оправдываться Потолоков, в нетерпении перебирая ногами, как конь.
– Ну, ты, олух царя небесного! – окончательно ошалел Огребенко. – Ты что, читать не умеешь? Ясен пень, что и адрес не по-русски, но это ж и ума много не надо. Дай письмо, я скажу – откуда! УСА – Америка, Чина – Китай, Сива – это Куба, я точно знаю.
Потолоков протянул Льву Гяуровичу распечатанный лист. Тот просмотрел его и спросил:
– А конверт, конверт-то где?
– Э-э-э… Какой конверт?
– Мать моя женщина! – сообщил Лев Гяурович. – ко-он-ве-ерт, тот, куда письма кладут, на который марки клеят, на котором адрес пишут! Конверт! Ну, Потолоков, напрягись: куда конверт девал?
– Не было конверта. Так пришло, по имейлу.
– По какому, твою мать, ещё имейлу?! – стукнул кулаком по столу Огребенко. – Ты, Потолоков, я смотрю, окончательно машинизировался, простых вещей не понимаешь, а плетёшь только чушь всякую!
– Лев Гяурович, – возмутился Потолоков, – имейл – не чушь, а компьютерная почта электрическая. Как телеграф.
– А, телеграф, – успокоился Огребенко, не любивший непонятных вещей, – телеграф – это понятно. А то имейл какой-то выдумал. Ну, так и быть, валяй, переводи, посмотрим, что там тебе буржуи пишут.
С облегчённым сердцем Семен Петрович пошёл в местное бюро переводов.
Заявленная цена за перевод не понравилась ему сразу и без оговорок. Отдавать недельное жалование да при непогашенном кредите показалось ему легкомысленным. Но любопытство и утренний заряд радости и бесшабашности заставили его заплатить эти деньги. За переводом его попросили зайти вечером.
«Дорогой Семён Потолоков, – несколько фамильярно сообщил неизвестный автор письма. – Для нас не являются секретом некоторые трудности в вашей половой жизни».
Семён Петрович удивился осведомленности автора письма и продолжил чтение:
«Не отчаивайтесь! Многие мужчины сталкиваются с подобными проблемами, и мы уже многим помогли! Спешим Вам сообщить, что пришёл Ваш черёд! Мы с гордостью представляем Вам уникальный, дающий стопроцентный успех, препарат „Восхождение-2000“!..»
Чтение Семён Петрович закончил с двояким чувством. Его тронуло, что где-то там, за границей, есть люди, которым близки его проблемы и которые готовы их решить.
С другой стороны, препарат стоил каких-то безумных денег.
«Займу у Огребенко», – решил Потолоков и успокоился.
Огребенко денег не дал. Напротив, накричал на Семёна Петровича, будучи в похмельном состоянии после дня рождения супруги. Секретарша отпаивала шефа армянским коньяком и недовольно цыкала на Потолокова. Тот неуверенно попытался рассказать о дружбе народов и всемирной глобализации, о которой он читал в газете, но неожиданно его перебил звучный храп Огребенко, и Потолоков предпочёл уйти.
Рабочий день Потолоков провел в подавленном настроении, размышляя о собственной никчёмности. «Люди, можно сказать, навстречу мне пошли, участие проявили, а я…», – думал он, и было ему горько-прегорько от этих мыслей.
Ответ Семён Петрович писал долго. В первых строках своего письма Семён Петрович поспешил рассказать о себе, о жизни своей, о Варьке и Витьке Косом. Поблагодарил за сочувствие. Пообещал купить препарат, как только появятся деньги. Поинтересовался, как здоровье заокеанского друга. Пожелал всяческих благ. Передал горячий привет от Огребенко Льва Гяуровича. Хотел было приписать: «Жду ответа, как соловей лета» – но потом засомневался, есть ли в Америке соловьи. И написал просто: «Жду ответа, как лета. Семён Петрович Потолоков».