Рассказы

Кранихфельд Макс

Однако РВСН - войска повышенной готовности, потому пару, тройку раз в год в них проводятся масштабные учения на случай войны и заодно с ракетными армиями к ним привлекают и полигоны (по принципу "все так все, нечего отлынивать"). Вы не поверите, главным критерием готовности офицера к войне на полигоне является наличие противогаза. Почему, зачем, никто не знает. Но в дни подобных учений все офицеры, от простого испытателя, до заместителей начальника полигона напяливают на себя противогазные сумки - что в них лежит, уже не важно, но сумка через плечо висеть обязана. Начальник полигона пользуется в этом вопросе известными привилегиями, поэтому сам сумку не носит (за него это делает адъютант), но попадись ему офицер без противогаза - выдерет нещадно.

Кроме того, на подобной "войне" отрабатываются различные вводные: от налета вражеской авиации, до ликвидации волнений среди гражданского населения. Хорошо, когда часть при этом не загружена испытательными работами, можно без проблем поиграть в солдатики. А вот если в части одновременно идет штук пять различных испытаний, и сидит несколько экспедиций промышленников, их оплативших, тогда сильно не повоюешь. Промышленности ведь от души насрать на все военные приколы, их волнует, чтобы сроки испытаний не срывались. Попробуй скажи им: "Ребята, идите пейте водку в гостинице. Сегодня мы с Вами не работаем - на нас напал условный противник". Вой поднимется до небес, и они будут совершенно правы - нечего херней заниматься. А если попробовать заявить в Главном Штабе: "Господа полковники, нам сейчас в солдатиков играть некогда - у нас испытательные работы", то можно элементарно без погон остаться. Так что приходится как то изворачиваться, чтобы и волки были сыты и овцы целы.

Одно спасение - площадка от Главного Штаба далеко, так что редко какой проверяющий окажется настолько настырным, что туда поедет, а если и поедет, то заранее предупредят, и времени приготовится к встрече вполне хватит.

А еще на "войне" каждая часть разворачивает Командный Пункт - ну принято так в РВСН, что поделать, и вот все эти командные пункты работают в контакте (по телефону) с Главным Командным Пунктом, который находится в Главном Штабе. Оттуда приходят распоряжения на маленькие командные пункты, а обратно стекаются донесения об их выполнении.

И вот на очередной "войне", в "дикой дивизии" развернули командный пункт, его личный состав был представлен старым замшелым майором Волошиным (одним!), почти достигшим предельного возраста пребывания на военной службе. В дикой дивизии, как обычно офицеры разрывались на части от обилия испытательных работ, поэтому выделить на командный пункт кого-нибудь еще просто физически не получалось. Естественно на все "военные" мероприятия, с благословления командира просто плюнули, а отдуваться теперь предстояло Волошину. Командир его проинструктировал так:

– Смотри, Васильич, я тебе доверяю важное дело. Будь всегда на связи, а докладывать можешь, что на ум взбредет. Но если хоть один вояка из Главного Штаба помешает мне проводить испытания - ответишь головой.

Волошин, почесав раннюю лысину, ответил: "Есть!", и война началась. Вскоре из Главного Штаба пришла первая вводная: "В воздушном пространстве полигона обнаружен противник. Два штурмовика тактической авиации наносят ракетно-бомбовые удары. Доложить о потерях и принять меры к ликвидации последствий налета".

"Вот птеродактили, - удивился Волошин.
– Они что, тактику вообще в училищах не проходили. Где это видано, устраивать налеты двумя самолетами?", и закрутил диск такого же древнего как он сам телефона.

Едва в Главном Штабе сняли трубку, майор бодро проорал в нее:

– Зенитными средствами части один из самолетов противника сбит, второй поврежден. Поврежденный самолет взял курс на Казахстан. Жертв и разрушений нет. Расход - две ракеты комплекса "Бук"!

Несколько секунд Волошин с наслаждением слушал удивленную паузу, затем аккуратно повесил трубку. Начальник штаба полигона, руководивший учениями получив столь нестандартный доклад (остальные части наперебой сообщали о потерях, развертывании полевых лазаретов и мерах по восстановлению разрушений), наморщил лоб и выдал:

– Передайте им новую вводную. Во время налета разрушен резервуар с соляркой на складе ГСМ, разлившееся топливо воспламенилось, срочно организовать меры по тушению пожара. Емкость резервуара, ну пусть будет сорок тонн, а то умные слишком.

На отработку этой вводной у Волошина ушло пятнадцать минут. По прошествии этого срока Главный Штаб получил очередной доклад:

– Пожар потушен собственными силами. В резервуаре оказалось только пятьдесят литров соляры, остальное вода. Подозреваем, что заместитель командира части по тылу похитил топливо и продал казахам на ближайшие кошары. Зам. по тылу взят под стражу, представители военной прокуратуры для проведения следствия вызваны.

После этого Волошина не беспокоили до вечера - переваривали. А часть, не ведая ничего о разыгравшихся на ее территории драмах "бумажной войны", спокойно занималась испытательными работами.

Следующий звонок на командном пункте прозвенел в десять часов вечера.

– Что за бардак! Почему не докладываете обстановку!
– бушевал начальник отдела боевой подготовки, на ночное время его оставили старшим в Главном Штабе, и теперь он оправдывал доверие.

Волошин, ни куда особо не торопясь, догрыз галету из сухпайка и доложил:

– У нас все нормально, без происшествий.

– Что нормально! Вы там что, водку жрете! Немедленно доложить по установленной форме!

Со вздохом сожаления отодвинув в сторону только распечатанный паек и открыв шпаргалку с формой доклада, Волошин принялся монотонно нараспев зачитывать:

– Товарищ полковник, докладывает дежурный по командному пункту майор Волошин...

Доклад в исполнении майора занял ровно пятнадцать минут.

– ... передвижения разведывательных и диверсионных групп противника в районе дислокации части наблюдательными постами не зафиксировано. Докладывал майор Волошин.

– Ну вот, слава Богу, разродились! И докладывать каждый час! До утра! Неукоснительно!

Несколько раз браво гаркнув: "Есть, товарищ полковник! Виноват, товарищ полковник!" Волошин вернулся к прерванному ужину.

В одиннадцать он вновь накрутил знакомый номер и зачитал шпаргалку. На этот раз обошлось без наставлений. "Принял. Занимайтесь!" - сухо проворчал полковник и повесил трубку.

В двенадцать на середине доклада начальство попыталось как-то сократить установленную форму: