Рассказы

Ермолаев Юрий Иванович

Володя хотел было возразить, сказать, что он очень быстро сбегает за чаем, но ему понравилось, как Сеня сказал о нем бабушке, и он промолчал.

— Ну, раз такое дело, я уж сама схожу, — вздохнула бабушка и ушла из комнаты.

Сеня прикрыл поплотнее дверь и принялся объяснять Володе составленный им план тренировок. Начинался он с утренних пробежек, после школы — тренировка вместе со всей командой, затем короткий отдых и снова прыжки, пробежки и спортивные игры.

— А когда же уроки учить? — удивился Володя.

— На твоем месте, — заговорщицки проговорил

Сеня, — я учил бы сейчас только те предметы, по которым тебя еще не вызывали. Тогда у тебя будет больше свободного времени для тренировок. А потом ты подгонишь.

Против такого предложения Володя не возражал. Приятели тут же выяснили, по каким предметам Володе надо заниматься обязательно, а по каким можно повременить. Но мальчики просчитались: учитель физики совсем недавно вызвал Володю и вдруг спросил снова, а с географией получилось вообще что-то непонятное. Володя отвечал на последнем уроке, да и до этого имел четверку, а его все равно вызвали. Конечно, по обоим предметам он получил двойки.

— Ты только не отчаивайся, — успокаивал его Сеня. — Четверть еще не кончается, так что наверстаем. А сейчас главное — сохранять бодрость духа. Помни, тебе надо занять первое место!

Через день, на уроке физкультуры, учитель Григорий Иванович сказал ребятам:

— В субботу у нас состоятся общешкольные соревнования по легкой атлетике. От вашего класса в них примут участие… — И Григорий Иванович перечислил состав участников.

— А Евсиков? — спросил Сеня. — Вы забыли назвать Евсикова. Он же чемпион класса.

— Володя участвовать в соревнованиях не может, у него есть двойки. Вместо него я включил в команду Толю Стрельцова.

— Стрельцова? — озабоченно переспросил Сеня и задумался.

Но уже через несколько минут он подошел к Толе и решительно сказал:

— Времени у нас, конечно, маловато, но ты не отчаивайся. Не быть мне физоргом, если ты…

И Сеня начал действовать.

Наш спектакль

Вот встретится вам где-нибудь мой друг Яша Пчелкин, так я уверен, вы на него даже не взглянете. Потому что наружность у Яши самая непримечательная. Ростом он чуть пониже меня, на верхней губе, точно у какой-нибудь девчонки, две родинки притаились, а глаза такие маленькие, что в первые дни нашего знакомства мне все казалось, будто Яша не выспался.

Но на самом деле глаза у него хоть и похожи на щелки, а зоркие, как у хорька. И вообще вся наружность Яши обманчивая. Еще месяц назад я тоже считал его самым обыкновенным человеком, вроде себя или вас. И вдруг совсем неожиданно узнал… Нет, такое сразу и не произнесешь. Помню, в первую

минуту от того, что я услышал, мне даже не по себе стало. Оказывается, Яша, точно какой-нибудь неодушевленный атом, способен расщепляться! Вы, может, подумали, что я оговорился или решил вас развеселить? Ничего подобного! Именно все так и есть. Вот как это выяснилось.

В конце второй четверти подошел ко мне Яша и сказал:

— Мы с ребятами думаем веселую пьесу разучить. Будешь в ней участвовать?

— Не возражаю, — ответил я.

— Тогда останься после уроков.

Я остался, и Яша прочитал нам пьесу под названием «Изобретатели». В ней рассказывалось о бригаде молодых конструкторов, которые были заняты усовершенствованием различных машин. Пьеса была совсем не смешная, как сказал мне Яша, но нам понравилась. Мы тут же стали переписывать роли, а на другой день остались на репетицию.

И вот в то время, как все мы просто читали свои роли по тетрадкам, Яша репетировал как-то необычно. Каждую реплику он произносил два раза подряд: один раз громко, а другой так тихо, что его почти не было слышно. Но это еще не все. Произнося слова, Яша, точно скворец Васька из школьного живого уголка, наклонял набок голову, скашивал в сторону свои маленькие глазки и словно к чему-то прислушивался. В конце концов мне это надоело, и я хотел было сказать, чтобы он много не воображал, а репетировал как полагается. Но тут ко мне наклонился мой сосед Кира Яковлев и прошептал:

— Яша-то, а? Кто бы мог подумать, а?

— Действительно, безобразие! — сказал я. — Сам предложил пьесу разучить, а теперь паясничает!

— Что ты! — зашипел Кира. — Он ведь не просто репетирует, а еще и сам себя проверяет: хорошо сказал или плохо. У артистов этот процесс называется «расщеплением».

— Выходит, Яшка сейчас расщепляется? — фыркнул я.

Кира сердито сдвинул брови и поднес палец к губам. Но я все-таки спросил его:

— А за нами он тоже наблюдать может, хорошо мы играем или нет?

— Конечно, — кивнул головой Кира. — Он же прирожденный режиссер!

После этого я не стал долго думать и предложил выбрать Яшу нашим руководителем. Все согласились. И не будь Яша таким на редкость одаренным человеком, все шло бы хорошо. Но из-за своего разностороннего таланта он расщепился так, как мы и не предполагали. Но я лучше расскажу все по порядку.

Уже на следующей репетиции Яша спросил:

— Как по-вашему, что делают герои пьесы в свободное время?

— В театры ходят, — предположил Сережа Облачков.

— Нет, — возразил Кира, — они, наверное, о всяких формулах думают, планы чертят. Ведь вот когда у нас бывает контрольная, мы же перед ней в театр не ходим. А для конструкторов каждая новая машина — та же контрольная.

— Правильно! — подхватил Яша. — Вот и нам надо построить модель какой-нибудь машины. — И, заметив наши удивленные лица, пояснил: — Эта модель понадобится нам для декорации. А кроме того, поможет лучше прочувствовать роли. Небось слышали: даже знаменитые артисты всегда стараются познакомиться с профессией своих героев.