Расследователь: Предложение крымского премьера
Шрифт:
Возможно, это тот самый офицер СБУ, который осуществлял запись… Теперь он спешит срубить бабок. Возможно, он «напек» копий, как пирожков, и сейчас распродает их налево и направо. Впрочем, что гадать?
Андрей прошел мимо зданий Филармонии, оставил Европейскую площадь за спиной слева, довольно скоро увидел лестницу, ведущую к Днепру. Он посмотрел назад — никого. Взглянул на длинную бесконечную лестницу, уходящую в темноту…
Лучше не придумаешь места для конспиративной встречи. Скорее всего, этот Николай ждет его где-нибудь посредине, спрятавшись среди деревьев.
Обнорский вздохнул
Два черных силуэта были видны четко, как на фото. Фары проезжающей по спуску машины на секунду мазнули по ним ярким светом… Тускло блеснули кожаные куртки. Но лиц все равно было не разглядеть, И никаких других деталей тоже. Да и нечего их разглядывать! Фары машины лизнули их и умчались. Обе фигуры сделали синхронный шаг на первую ступеньку.
Андрей почувствовал, как бухнуло у него сердце… По той спокойной уверенности в себе, которая ощущалась даже на расстоянии, по манере двигаться легко и свободно, он понял, что перед ним — боевики. Молодые, здоровые, крепкие, привыкшие решать вопросы решительно и жестко. Торпеды!
Андрей повернулся и быстро пошел вниз. А ноги в добротных теплых кроссовках двинулись вслед за ним… «Интересно, — думал Обнорский, — видят они меня или нет? Здесь темновато, но снег уже дал белый фон, и человека в темной одежде почти наверняка можно различить…» Андрей оглянулся и понял, что торпеды приблизились. Теперь их разделяло всего три пролета. Они двигались легко и бесшумно с неотвратимостью настоящих самонаводящихся торпед.
Андрей шепотом матюгнулся и побежал. Впереди, далеко-далеко внизу, виднелась освещенная набережная. Там ехали машины, там плыл, как маленький кораблик, трамвай. Но все это было страшно далеко. А преследователи за спиной — моложе, тренированней, с хорошей дыхалкой, с крепкими ногами. На бегу Андрей оглянулся и увидел, что двое тоже перешли на бег. Неторопливый бег, с ленцой.
Он снова посмотрел вниз — на бесконечную лестницу, сжатую перилами…
Ох, как далеко еще было до набережной. И все же прорываться нужно туда. Вступать с ними в схватку здесь, на лестнице — бесполезняк. Их двое, они имеют преимущество в позиции — находятся выше, они моложе и почти наверняка вооружены. Скорее всего, из оружия у них что-нибудь уличное, хулиганское — кастет, цепь, нунчаки… Они догонят, и тогда — проломленный череп, вывернутые карманы… В общем, банальный разбой.
Андрей бежал, бухало сердце, скользили ноги по снежку, и холодил лицо ветер. Рискуя оступиться и свернуть шею, он снова оглянулся. Двое преследователей заметно отстали. Это придало ему сил. Пролет! Еще пролет…
Странно, что они не торопятся. А может, им просто дали команду попугать питерского писаку? Провести «психическую» атаку, но не трогать?
Еще пролет, еще… еще… И вот уже виден темный зев тоннеля, ведущего под улицей к набережной. Из тоннеля дуло, как из аэродинамической трубы. Мощный напор воздуха
А они действительно не пытаются. Они не догоняют — они гонят. Они гонят его, как загонщики волка, туда, где уже стоят на номерах стрелки. Через несколько секунд разгоряченный Обнорский влетит в тоннель, где его встретят. А двое сверху «запечатают» обратный выход. Тогда шансов не останется вовсе.
Андрей резко затормозил. До входа в тоннель осталось два пролета, а сзади уже подпирали загонщики. Ветер леденил лоб, завывал в трубе тоннеля…
Андрей положил левую руку на холодные перила, еще раз оглянулся назад — двое приближались, тускло отсвечивали куртки… Да вот хрен вам! Обнорский резко оттолкнулся и перелетел через перила.
— Стой! — ударил крик сзади.
От перил до земли было метра два или даже побольше. Андрей сгруппировался, подогнул ноги, упал, как на занятиях по парашютной подготовке.
Уже целая вечность прошла с тех пор, когда он последний раз прыгал с парашютом, но тело все помнило и действовало само. Слой листьев спружинил, захрустели под ногами ветки. Андрей перекатился, вскочил, быстро побежал налево от лестницы.
Налево — и вниз. Он петлял как заяц, оскальзывался, прикрывал лицо рукой. Он не слышал, как спрыгнули с лестницы его преследователи, но нисколько не сомневался, что они это сделали.
Он бежал, сознавая, что шансы не так уж велики, но все же есть. Первый раунд он выиграл, он не дал загнать себя в ловушку. А дальше: что будет, то будет… Главное — не влететь в какую-нибудь яму.
Преследовавшие его боевики замешкались, сообщая по рации другой двойке, что Араб выкинул номер, сорвался и сейчас уходит в сторону Почтовой площади:
— В «Макдоналдсе» на площади сидят Туз с Кузей… Пусть попробуют перехватить.
На разговор они потратили всего несколько секунд, но именно эти секунды дали возможность Обнорскому оторваться.
Он выскочил на Почтовую площадь. Освещенную, чистую и почти безлюдную.
Ярко светился павильон «Макдоналдса», женщина с детской коляской боролась с ветром на пешеходном мостике над дорогой.
Андрей почувствовал боль в перебитой шесть лет назад ноге. «Значит, — подумал он, — спрыгнул я не так уж и удачно. Ладно, теперь это уже не важно. Сейчас я нырну в метро. А там милиция, там полно людей, там они уже ничего не смогут…» Он оглянулся назад, никого не увидел и быстро пошел к входу в метро… Боль в ноге стала сильней. Черт с ней — лишь бы дойти, там уже безопасно… Почти безопасно.
Двери «Макдоналдса» распахнулись и выпустили на улицу двух бойцов в кожаных куртках и вязаных шапочках. Один говорил по телефону. Второй толкнул его локтем и показал на Обнорского.
— Да сколько же вас здесь? — прошептал Андрей, раздражаясь.
Путь к метро был отрезан. Двое уродов смотрели на Обнорского. Андрей резко повернул влево, пошел, прихрамывая. Он не знал, куда идет. Знал только, что дальше здесь оставаться нельзя — спустя несколько секунд на площади появятся еще несколько охотничков. И что тогда делать?