Рассмотри меня
Шрифт:
— У меня было только одно на уме, и оно не изменилось.
Я протягиваю руку, пока не нахожу его лицо, затем провожу пальцами по линии его бровей.
— Я хочу быть с тобой.
— И я хочу быть только с тобой, — говорит он, ловя одну из моих рук и запечатлевая поцелуй на венериной головке моей ладони.
Однажды я почувствую его губы на своей коже. Я знаю это каждой покалывающей молекулой в моем теле. Я знаю это своим сердцем и душой. А до тех пор я довольна тем, что у нас есть.
Он продолжает
— Достань мой член, милая.
Я отодвигаю его штаны и боксерские трусы в сторону, затем провожу кулаком вверх и вниз по его толстому, длинному члену. Он большой. Действительно большой. И я не могу дождаться, когда почувствую каждый дюйм его внутри себя.
— Черт, это хорошо. Так хорошо, но мне нужно быть похороненным глубоко в твоем прекрасном теле.
— Наконец-то, — говорю я, отпуская его, чтобы я могла забраться на кровать. — Я ждала этого всего шесть месяцев.
Его смешок смешивается со звуком шуршания ткани. Затем он разрывает упаковку презерватива, отбрасывает ее в сторону и раскатывает латекс по своему члену — который, теперь, когда я его вижу, выглядит еще больше, чем на ощупь в моей руке. «Вот это да!»
— Я ждал всю свою жизнь, — говорит он, кровать прогибается под его весом.
— Ты имеешь в виду… — нет, не могу прикусить язык на этом. Мне нужно знать, — ты девственник?
— Нет. Но секс, который у меня был в восемнадцать лет, был связан с бушующими гормонами. Это был секс просто ради секса. Тогда я не был влюблен.
У меня перехватывает дыхание от этих слов, мое исполненное надежды сердце скачет галопом в груди.
— Иди сюда, — говорит он, протягивая руки после того, как натянул полотно на свое широкое, крепкое тело.
Он крепко держит меня, пока я оседлаю его бедра, располагаясь над его длинным, твердым членом.
— Я хочу тебя больше, чем когда-либо кого-либо хотел. Не потому, что прошло двадцать лет, или потому, что я буду чувствовать себя чертовски потрясающе, находясь внутри тебя. Потому что я влюблен в тебя.
— Я тоже тебя люблю, — тихо отвечаю я, смаргивая слезы счастья, навернувшиеся на глаза.
Я наклоняюсь вперед, почти поддаваясь своему желанию поцеловать его. Мне все равно, стану ли я невидимой — я просто хочу быть с ним. Полностью. Во всех отношениях.
Я также хочу сделать его счастливым всеми возможными способами, поэтому я отстраняюсь, кладу ладони ему на грудь и опускаюсь на его член.
— О боже… — стону я, когда его толстый обхват растягивает меня.
— Элиза, — вырывается с рычанием мое имя.
Он крепко сжимает меня, притягивая вниз, раскрывая меня, наполняя до краев.
— Так чертовски хорошо.
Не в силах говорить, я прикусываю
Жар пронизывает меня, и я прижимаюсь к его тазу, тяжело дыша, когда давление нарастает в моем клиторе и под его прикосновениями.
— Роан… — это все, что я произношу, прежде чем ощущение лишает меня способности делать что-либо, кроме как извиваться и тереться о него, когда я всецело кончаю.
Глубокое ворчание Роана присоединяется к моим хриплым стонам. Он толкается в меня еще раз, затем его тело дергается и содрогается, когда его член пульсирует глубоко внутри меня.
— Черт…
Я прижимаюсь к его вздымающейся груди, утыкаясь подбородком в его грудину, когда смотрю на лицо, которого не могу видеть, но без сомнения знаю, что у него такая же улыбка, как у меня.
— Разве ты не рад, что мы остановили свой выбор на вариантах?
Его тело сотрясается от беззвучного смеха, отвлекая меня от моего нового любимого варианта.
— Очень рад.
— Подними руку над головой, — говорю я, устраивая пластиковое полотно так, чтобы я могла прижаться к его боку. — Я рада, что никто из тех, кого ты встречал, не думал о вариантах до меня.
— Больше никого не было. Только ты.
Я вздыхаю, когда он гладит меня по волосам.
— Это приятное ощущение.
— У тебя красивые волосы. Держу пари, они мягкие, как шелк.
Я хочу сказать ему, чтобы он снял перчатку и дотронулся до них, но слова растворяются в довольном мурлыканье, прежде чем слетают с моего языка. Вместо этого я бормочу что-то неразборчивое, и его большая, теплая грудь урчит у меня под ухом. Тяжесть заставляет мои веки сомкнуться, и, как я ни стараюсь, я не могу бороться с охватившим меня расслаблением.
— Спокойной ночи, милая, — мягко говорит Роан.
Затем: «Я люблю тебя», прямо перед тем, как песочный человек уводит меня.
Глава 6
Роан
Когда я просыпаюсь, ее уже нет. Поскольку ей пришлось пройти мимо меня, чтобы добраться до входной двери, либо у нее гораздо лучший скрытный режим, чем у меня, либо у нее просто была высокая мотивация уйти, не поговорив со мной.
Она не писала и не оставляла записки, так что остается второй вариант. Сожаление на следующее утро? Я, блядь, надеюсь, что нет. Может быть, она расстроена тем, что проснулась одна. У меня не было другого выбора. Она была такой красивой и ранимой, когда засыпала рядом со мной. Звук ее дыхания, запах ее волос, тихие звуки, которые она издает во сне…