Расстрелянный парламент
Шрифт:
Как только к нам прибывали офицеры и военнослужащие, так Ачалов вступал с ними в переговоры, зачислял в ополчение, ставил на довольство.
Прибыли 12 курсантов военного училища – их тут же направили на баррикады.
Журналисты пропрезидентских газет провели опрос среди людей, дежуривших у самодеятельных костров и баррикад, кого они пришли защищать. Ополченцы ответили – «не Р. Хасбулатова с А. Руцким, не народных депутатов, а Конституцию как Основной Закон страны».
Около
Ночью против нас выползал бороться желтый БТР с мощнейшим громкоговорителем. Видели мы его и днем, но реже. Велась психическая атака на депутатов и защитников парламента. Мы прозвали этот БТР «желтым крокодилом».
На баррикадах с трудом привыкали к провокациям… «Желтый крокодил» выдумывал их каждый час. На четвертый день осады из БТР раздалось объявление:
– Внимание! Только что на набережной, у такого-то подъезда, было совершено нападение на колонну работников милиции. Мы вызвали войска. Срочно расходитесь, покиньте территорию Белого дома, а то будут напрасные жертвы…
У нас объявляется тревога. Очередная. Депутаты берут мегафон и бегут на баррикады. Делаем заявление о готовящейся спланированной провокации. Обращаемся к милиции – никто, мол, на вас не нападал и нападать не собирается, здесь все мирные и безоружные люди. А вот вас хотят втянуть в кровавую бойню – не пропускайте к Дому Советов штурмовую бригаду.
Не знаю, слышали ли нас те, кто руководил БТРом и кто стоял в кольце. БТР трудно перекричать. Он оглушал весь район. Со стороны Садового кольца начинается движение – грузовики, БТРы, люди. Мы привычно ждем… Офицеры спорят: укрываться в здании либо стоять на бутафорных баррикадах, состоящих из ящиков, блоков и прутьев.
Никто не уходит. А БТР уже говорит о другом – зачитывается Указ президента, депутатам обещают за измену квартиры, должности, денежные пособия в два миллиона.
На баррикадах долго раздается смех.
Ю. Воронин дает команду организовать штаб совета деятелей культуры при и. о. президента РФ. Над привлечением работников культуры к нашей работе пришлось потрудиться и мне, вместе с руководителем группы Р. Мухамадиевым.
Нашей группе необходимо было подготовить мероприятия для информирования ополченцев на баррикадах, для организации культурных мероприятий. В общественный штаб вошли:
Власов Ю. П. – писатель,
Шилов А. М. – художник,
Бондарев Ю. В. – писатель, председатель Союза писателей РФ,
Ляпин И. И. – поэт, секретарь Союза писателей РФ,
Куняев С. Ю. – поэт, глав, редактор журнала «Наш современник»,
Легентов В. И. – вице-президент Пушкинской академии,
Горбачев И. О. – народный артист СССР,
Доронина Т. В. – народная артистка СССР,
Кожинов В. В. – критик,
Говорухин С. С. – кинорежиссер, Ножкин М. И. – народный артист СССР.
Со многими из них я был знаком раньше, кого-то узнал на постоянных встречах спикера и депутатов с работниками культуры, а кого-то узнал во время блокады. Наши русские работники культуры помогали нам всем, чем могли. Их бодрое и мудрое слово хорошо воспринималось ополченцами на баррикадах.
Свидетельствует рабочий С. 3., дежуривший на баррикаде:
«22 сентября был там целый день. 23-го пришел на работу и был строго предупрежден. Следующие дни проходили по графику:
– 8 ч. 00 м…17 ч.00 м – работа сдельно слесарем (целый день на ногах у верстака, не присесть);
– ч. 00 м….18 ч. 00 м – дорога домой,
– ч. 00 м…18 ч. 30 м – ужин,
– 18 ч. 30 м…21 ч. 30 м – обморок (сном не назовешь),
– 1. ч. 35 м…22 ч. 00 м – сбор в дорогу,
– 2. ч. 00 м…23 ч. 00 м – дорога к Дому Советов,
– 3. ч. 00 м…7 ч. 00 м – пребывание на Горбатом мосту,
– 7 ч. 00 м…8 ч. 00 м – дорога на работу.
Не поехал единственный раз в ночь с 26 на 27 сентября. Хотел отоспаться. В 3 ч 30 м – телефонный звонок: «Там началось». Оделся и попытался добраться на попутных. Не получилось. Пришлось ждать открытия метро. Бежал к месту в большой тревоге. Вижу – стоят! Отлегло.
На позиции находились по 18–20 часов. 4–6 часов (преимущественно днем) отдыхали в бункере, под спортивным залом. Ели 1–2 раза в день на 6-м этаже здания ВС (вход через подъезд № 20): 2–3 бутерброда с колбасой или сыром, блюдечко салата из капусты, стакан клюквенного морса. И все. Находясь в осаде, в постоянном нервном напряжении, под потоками лжи из «Желтого Геббельса» (так мы прозвали БТР с радиовещательной установкой, стоящий перед нашими позициями), лишенные информации извне, никто из нашего отряда не дезертировал, не впал в уныние и панику.
Держались стойко, помогали друг другу. Инженеры, врачи, учителя, элитные рабочие – специалисты, пенсионеры, студенты, домохозяйки… Друзья и соратники. Единомышленники. Знали – уходить нельзя. Понимали – самое большое, что мы сможем – быть затоптанными в рукопашной. Только через наши тела бандиты Ельцина доберутся до депутатов. Ни сам Дом Советов, ни прилегающую территорию с нашими средствами и подготовкой защитить нельзя. Нас держала только решимость стоять до конца. Товарищ заболел воспалением легких. Температура – под 40. И не ушел, несмотря на все наши уговоры».
(Книга «Площадь Свободной России»)
Из рассказа геолога К. Скрипко (56 лет) и инженера Т. Богородской (56 лет):
– Мы, конечно, защищали Конституцию и законность. Но если говорить о своем отношении к тем, кто находился в Белом доме, то я еще в первые дни думал о том, как они защитят нас, если сами себя защитить не могут. Им отключили воду, электричество, телефонную связь, а они ничего не могут сделать. Они не подготовились к этому: дизельная у них не работает, горючего к дизелю нет. Когда взяли гостиницу «Мир», из нее вынесли совершенно новенький огнемет, ранцевый огнемет, – полноценный, снаряженный. Им никто не работал, но его взяли как трофей.