Расстрелять или жениться?
Шрифт:
Шли молча, так как после пережитого стресса разговаривать не хотелось, каждый сам пытался переварить происходящее. И в таком состоянии мы даже усталости не замечали, так как на ходу было легче устаканивать мысли.
Я вообще не смотрела на своих спутников, а вот на себе то и дело ловила взгляды. Восхищенные - от Гордона, который явно сменил обо мне мнение. Потрясенные - от Фила, которому хоть и приходилось видеть меня в деле, но в такую переделку он со мной ни разу не попадал. Уважительные - от Салливана, который стал коситься на меня с неким опасением, не зная, чего от меня теперь
Кажется, все трое думали, что я в любой момент сейчас возьму и запоздало грохнусь в обморок или начну биться в истерике. Но вместо этого я расправила плечи и упрямо шагала вперед.
– На фоне ее теперь чувствую себя не храбрым воином, а дохляком каким-то, - услышала я шепот Гордона, обращавшегося к Филу, с которым они теперь, кажется, спелись.
Улыбнулась криво. Эх, знали бы они, как Наставник натаскивает нас на тренировках, выжимая все соки, и в каких жутких локациях нам приходится сдавать экзамены... Однажды, например, дело было аж в жерле действующего вулкана. У фортеминов нет права быть слабыми. Либо ты сильный воин - либо ты мертвый воин. Малейшая осечка может поставить жизнь под угрозу, что сейчас и происходило со мной. Не полезла бы одна в лакорские горы, ничего бы этого и не было.
Мы шли уже очень долго, когда неподалёку из кустов послышался слабый стон.
Салливан с Гордоном тут же встали передо мной с клинками наперевес, а Фил спрятался за мной, героически размахивая кинжалом и делая вид, что защищает меня с тыла.
Ой, нашлись тут защитники!
Я громко фыркнула, растолкала всех мужчин в стороны и осторожно подкралась к кустам.
Стон повторился. Я сделала еще пару шагов вперед и, наконец, увидела источник странных звуков. Это была орчанка, скорчившаяся на земле в странной позе. Она лежала на меховой накидке прямо на снегу и держалась за живот.
– Вы ранены?
– нахмурилась я.
Впрочем, подойдя ближе, я и сама поняла в чем проблема. Орчанка была не ранена а, как говорится, глубоко беременна. Настолько глубоко, что уже корчилась в муках от схваток.
– Что вы тут делаете в таком э-э-э... состоянии?
– спросил подошедший Гордон.
Вид у него при этом был совершенно обескураженный. Впрочем, как и у всех нас.
Орчанка подняла на нас заплаканные глаза, всхлипнула и принялась рассказывать. Оказалось, что вместе со своим старшим сыном она отправилась на ярмарку в столицу, но на полпути почувствовала себя плохо и спешилась. Сына отправила обратно в деревню к родне, чтобы те вернулись с повозкой. До деревни примерно час ехать, мальчишка не так давно умчался.
– На кой ляд было ехать верхом с таким животом?
– возмутилась я.
– Ты чем думала, красотка, а?
Красоткой орчанку, конечно, назвать было сложно, по человеческим меркам. Кожа сероватая, как и у всех орков, глаза желтоватые. Зато вьющиеся черные волосы - не волосы, а настоящий шедевр природы. И почему у орчанок всегда такая шикарная шевелюра?
– Тебя как зовут вообще?
– вздохнула я.
– Кайло, - шмыгнула носом орчанка и вновь схватилась за живот.
Я быстренько просканировала магическим взором ее состояние и поняла, что дело плохо.
– Не дождемся
Все мужчины как по команде сделали шаг назад с вытаращенными от ужаса глазами.
– А может, мы просто пойдем дальше?
– с надеждой предложил Фил.
– Родня за ней приедет часа через два... или три...
– Ты предлагаешь бросить тут роженицу? Среди бескрайнего заснеженного поля, в мороз? Одну, наедине со своим страхом и ползущим на свет младенцем? Нет, я так не могу. Ей надо помочь.
– Ну вот раз ты не можешь, то тебе и роды принимать, - рассудил Гордон, на всякий случай сделав еще шаг назад.
– Почему именно мне?! Пусть Фил принимает роды! Он лекарь!
Я воинственно воззрилась на Фила, но призвать его к совести силой взгляда не вышло. Правильно, если призывать не к чему, то никакой взгляд не поможет.
– Не-не-не!
– отчаянно замотал он головой.
– Я лекарь, но не повитуха! Раны залечить, снадобье выдать - это ко мне. Но не это, уволь! Давай-ка ты лучше. Ты единственная женщина среди нас, тебе это ближе к телу, как говорится.
– Можно подумать, я каждый день роды принимаю!! Меня этому, знаешь ли, не учили!
– Вот и научишься, - радостно добавил Салливан.
– Заодно и потренируешься перед тем, как выносить мне обещанного наследника, хм?
Я тихо зарычала от едва сдерживаемого гнева. Достал он с этим наследником, честное слово!
– Снимай рубашку, - рявкнула я ему.
– О, уже?
– оживился Салливан.
– Ты готова приступить к исполнению клятвы прямо сейчас? Но не прямо же тут, драгоценная моя! Может хотя бы найдем другие кусты? Погуще, потише и побезлюднее, хм?
Не удержалась и швырнула ему в лицо горсть снега.
– Тряпки для младенца нужны, - гаркнула я.
– Так что снимай свою рубашку.
– Ты предлагаешь использовать мою шелковую рубашку, пошитую на заказ, для родов какой-то... простолюдинки?
– ужаснулся Салливан и вцепился в одежду так, будто у него последнее отнимают.
– Именно это я и предлагаю. Точнее требую.
– Но это мерзко и низко!..
– Будешь ближе к народу и все такое. О тебе сложат легенды!..
– Но...
– Возражения не принимаются. Раздевайся. А ты чего ржешь?
– рявкнула я на Фила.
– Ты тоже раздевайся. И ты, Гордон. Мне понадобится вся ваша одежда.
– Надеюсь, нижнее белье жертвовать не придется?
– проворчал Салливан, неохотно расстегивая камзол.
– Будешь много возмущаться - заставлю и его отдать в пользу новорожденного! Еще возражения есть? Снимайте свои рубашки и растопите снег в котле, мне понадобится теплая вода.
Больше со мной никто не пререкался.
Пока я возилась с орчанкой, устраивая ее поудобнее, мужчины разобрались с водой, и Салливан подал мне котел. Принимая его из рук, невольно залюбовалась стройным телом Родингера. Коренные лакорцы привычны к морозам, поэтому им не особо холодно было раздеваться прямо так, на улице. Салливан еще не успел накинуть обратно на себя камзол и щеголял обнаженным торсом, который так дико и одновременно маняще смотрелся на фоне бесконечных снегов на равнине.