Рассвет любви
Шрифт:
Однако дни, когда они могли подолгу разговаривать, тоже ушли в прошлое.
Теперь Элинор часами сидела у его постели, смачивая Алену лоб ледяной водой и держала его за руку. Послали за лекарем — тот пустил графу кровь, и Алену стало еще хуже. В следующий раз, когда тот явился снова и Ален закричал от боли, Элинор вышвырнула лекаря за дверь, крикнув, что он убьет ее мужа, вместо того чтобы поставить на ноги.
Алену ненадолго стало лучше. Потом вдруг снова навалилась слабость. Однажды к нему зашла Изабель, участливо осведомилась,
Как только она ушла, Ален поднял на Элинор глаза.
— Явилась вынюхивать, не умер ли я наконец, — сухо бросил он.
— Ален! Прошу…
— Наверное, ей не приходит в голову, что ты можешь снова выйти замуж.
Элинор покачала головой.
— Я этого не сделаю.
— Тогда тебе придется смириться с тем, что эта ведьма принесет в Клэрин своего ублюдка и завладеет замком.
Элинор опустила голову. Потом упала на колени и умоляюще сложила руки.
— Ален, пришло время признаться тебе во всем. Мне страшно, потому… потому что она сказала правду. Ее ублюдок, от кого бы он ни был, не унаследует Клэрин. Я жду ребенка. — В голосе ее зазвенели слезы. — Теперь я уверена в этом, но клянусь тебе всем, что для меня свято: я не изменяла тебе с того самого дня, как дала обет в супружеской верности. Это случилось раньше…
Руки его задрожали. Она почувствовала это, когда муж погладил ее по склоненной голове.
— Я в этом не сомневаюсь.
— С того дня мы больше не виделись…
— Элинор, дорогая моя, мне все известно. Он ведь был тогда в церкви. Я сам видел его. И видел, как он ушел.
— Что?! — севшим голосом переспросила Элинор.
— Да, Брендан пришел на свадьбу. Но ушел, едва мы обменялись кольцами. И вместе с остальными уехал в Кале.
Потрясенная, Элинор прижалась лбом к плечу мужа.
— Я бы никогда не смогла причинить тебе боль…
— Элинор, ребенок — это благословение Божье.
— Господи, это ужасно! Но я должна задать тебе один вопрос… позволишь ли ты…
— Элинор?
— Если ты не против… я могла бы убедить всех…
— Я буду горд и счастлив, если ты заставишь всех поверить, что это мой ребенок. Кто-нибудь, кроме тебя, знает?
Элинор кивнула.
— Только Брайди, больше никто. Я хотела подождать… пока не буду уверена, что на самом деле беременна…
— Но ты не сможешь долго хранить это в тайне.
— Ален, Брайди тоже…
— Ах да, конечно. Она ведь влюбилась в одного из тех шотландцев.
— Она и в самом деле его любит. Я уж подумываю…
— Парень имеет право знать. Если она решит уехать в Шотландию, он на ней женится.
— Ален…
— Я займусь этим.
Элинор улыбнулась. Трудно поверить… но он и в самом деле это сделает.
— Что до меня, Ален, я никому не буду говорить… пока. Изабель пусть болтает, что ей вздумается. Сначала тебе нужно поправиться.
— Да, миледи. Ничего бы я так не хотел, как сказать всем об этом вместе с тобой. — Он немного помолчал. — Ты ведь никогда не сможешь признаться
— Но почему? Он, возможно…
— Наплодил уже дюжину детей? — подсказал Ален, и Элинор вспыхнула. — Нет, миледи, не уверен. Парень горд, как сам дьявол. К тому же он принадлежит к племени, для которых семья, дети — это все. Честно говоря, я ужасно боялся, как бы он не заявил о своих правах на тебя прямо посреди венчания.
— Но он этого не сделал.
— Думаю, ты сама дала ему понять, что не хочешь этого.
— Это так.
Ален ласково погладил ее по голове.
— Ты хотела поступить так, как считала правильным. Очень надеюсь, что ты не ошиблась.
— Молю Бога, чтобы это было так. Пока что поездка в Англию не принесла тебе добра. Ты так страдаешь…
— Ни о каких страданиях не может быть и речи, пока я с тобой. К тому же ты так добра ко мне, всем своим видом даешь понять, что я по-прежнему силен телом и духом. Я горд и счастлив, что благодаря тебе все уверены, что я тебе на самом деле муж.
— Ален…
— Да, Элинор?
— Ты и вправду мой муж. В полном смысле этого слова.
— Ты слишком добра ко мне.
— Нет, милорд, это вы слишком добры со мной. И я… я люблю вас.
Ален чуть слышно вздохнул.
— Как отца.
— Разве этого мало?
— Не волнуйся ни о чем. О твоей служанке я позабочусь сам.
Но Ален не смог этого сделать.
Через три дня его состояние резко ухудшилось.
Ален проснулся среди ночи. Элинор услышала, как он кашляет, и вбежала в его комнату. К ее ужасу, Ален встал с постели. Держась за спинку кровати, он весь дрожал; изо рта бежала тоненькая струйка крови.
— Ален! — Элинор кинулась к нему. Уложив его в постель, она принесла холодной воды и осторожно обтерла ему лицо. Ален был мертвенно-бледен, он задыхался. Она с ужасом заметила, как судорожно кривятся его губы, когда она попытался заговорить.
— Я позову лекаря! — пообещала она.
Господи, чем он сможет помочь? Она очень испугалась и не знала, что делать. Выскочив в коридор, Элинор стала звать на помощь.
Из своей комнаты появился Альфред. Судя по его взъерошенному виду, он уже спал. Вслед за ним прибежали Корбин и Изабель. Эти двое, видимо, еще не ложились.
— Альфред, умоляю тебя, пошли за лекарем. Алену совсем плохо…
Альфред похлопал ее по плечу.
— Ступай к нему. Сейчас распоряжусь.
Элинор вернулась к Алену. Он опять встал и, согнувшись от боли, кусал губы, чтобы сдержать крики.
Подхватив мужа, Элинор прижалась к нему, чувствуя, как все его тело содрогается, когда все новые волны боли накатывают на него одна за другой. Это было похоже на приступ желудочных колик — но он слишком долго ничего не ел. Элинор попыталась дать ему воды, но Алена тут же вырвало, и он снова застонал от боли.