Рассвет любви

Дрейк Шеннон

Он принадлежал ему.

Шотландия навсегда останется его родиной. Но пока идет война, его место здесь.

Подойдя к камину, он вдруг заметил, что тот был двойным, обогревая еще одну комнату, смежную. Покрутив головой, Брендан обнаружил справа от себя глубокую нишу. Занавески, отделявшие одну комнату от другой, были из темной тяжелой материи, так что он даже не сразу заметил, что за ними есть дверь. Распахнув ее, он обнаружил там вторую спальню, поменьше. Стоявшая посреди нее кровать была куда меньших размеров, да и мебель тоже отличалась хрупкостью и некоторым изяществом. Сбоку от камина стояла огромная лохань

с золотыми ручками в виде драконьих голов. Ванна, догадался он, скорее всего изделие какого-то искусного норвежского мастера. По бокам вился изящный чеканный узор с изображением бога огня Тора с молнией в руке и главного божества викингов Одина, ехавшего по небу в колеснице, запряженной огнедышащими драконами. Ванна — это очень кстати, решил Брендан. После ночи, проведенной на дощатом полу в компании пьяных бродяг да своры собак, вряд ли от него так уж приятно пахнет!

Но сначала он напишет письмо Брюсу. Усевшись за стол, Брендан отыскал перо, чернила и стал писать.

Закончив, он свернул письмо трубочкой. Поколебавшись, зажег стоявшую на столе свечу. Брендану еще ни разу в жизни не доводилось ставить свою печать на документах. Но на пальце у него блестел доставшийся от отца золотой перстень с печаткой в виде буквы «G» и изображением голубя. Растопив воск, Брендан запечатал перстнем письмо и пару минут полюбовался печатью. Выйдя из комнаты, он спустился вниз.

Похоже, в большом зале уже успели убраться. Возле камина сидел Эрик и разговаривал с Гриффином.

— Я сам передам ваше письмо Брюсу, можете не сомневаться, сэр Брендан, — пообещал гонец.

— Хорошо.

— Брюс будет рад получить ваш подарок. Он просто великолепен.

—Э-э… да.

Эрик незаметно подмигнул ему. Стало быть, кузен позаботился обо всем, догадался Брендан.

— Час уже поздний. Может, останетесь до утра?

— Не могу, сэр Брендан. Пора в путь. — Он поднялся, прижимая к себе кожаный кошель с письмом. Да хранит Господь всех нас… и Шотландию.

Брендан и Эрик проводили гонца во двор, где его уже ждала оседланная лошадь. Они провожали его, пока он не выехал за ворота.

— Он сказал, что рад будет отвезти твое письмо Брюсу, — сообщил Эрик. — Брюс, дескать, восхищается тобой не меньше, чем Уоллесом. А Уоллеса все знают как человека, готового на любые жертвы ради того, во что он верит.

— Если он так восхищается им, пусть присоединяется к Уоллесу, — хмыкнул Брендан.

Эрик передернул широкими плечами.

— Каждый делает, что в его силах. Жизнь любого из нас — лишь моток пряжи. Никому не известно, где и когда она закончится.

— Норвежская легенда. И ты в это не веришь. Мужчина сам решает свою судьбу.

— Разве? А мы с тобой сейчас? Нас гонит вперед неведомым ветром, и судьба наша предопределена свыше.

— Ты сегодня настроен на философский лад.

— Ты не хочешь узнать, с чего это Брюс так восхищается тобой?

— И почему же?

— Потому что ты никогда не предашь его.

— Почему он так в этом уверен?

— По тому презрению, с которым ты всегда относился к нему.

Брендан изумленно вытаращил на него глаза, и Эрик, страшно довольный, захохотал.

— Мы с тобой храним верность Уоллесу и сражаемся вместе с ним. Держу пари, Роберт Брюс даже жалеет, что родился в богатой семье и унаследовал земли.

Он всегда тайно завидовал

тем, кто, не имея ни гроша за душой, очертя голову кидается в битву, чье имя внушает и уважение, и благоговейный страх. Он бы многое отдал за то, чтобы завоевать такую же любовь, что и Уоллес. Вот отчего он жаждет преданности таких людей, как мы с тобой.

— Если так, в один прекрасный день ему придется нарушить клятву верности королю Англии.

— Может, когда-нибудь это и произойдет. Ты сам сказал, что мужчина имеет право решать свою судьбу.

Хлопнув Брендана по плечу, Эрик направился к конюшням. А Брендан стал внимательно изучать крепостную стену, подмечая ее слабые места.

В задумчивости он вернулся в зал.

Элинор сидела у камина, в который раз перечитывая письмо. Оставалось только уповать на то, что когда-нибудь оно попадет в руки Альфреду. Она спрашивала его о здоровье, умоляла следить за собой, не пренебрегая никакими предосторожностями. Элинор пыталась шаг за шагом восстановить в памяти все, что говорил и делал сэр Майлз Фицджеральд и его люди — что-то ведь подсказало ей, что он собирается ее убить. В письме Элинор уверяла Альфреда, что постарается поскорее вернуться домой, хотя нисколько не сомневается, что кузен печется о ее имуществе с усердием. Корбин с ней, писала она, оба они по-прежнему верны своей родине и своему королю, что бы там о них ни говорили. Он тоже рвется домой. «Передай привет Изабель», — приписала она. В душе Элинор была уверена, что именно Изабель виновна в смерти Алена… однако Изабель никогда не встречалась с сэром Фицджеральдом. И все же она считала, что Альфреду следует быть начеку и не доверять этой негодяйке. Элинор задумалась. Что бы еще написать?

В дверь постучали. — Миледи? — Брайди, это ты?

— Да, миледи.

— Входи.

Служанка неслышно проскользнула в комнату. Похоже, ей даже не пришло в голову, что час уже поздний. Улыбнувшись Элинор, она принялась молча собирать разбросанную по комнате одежду, набивая ею сундук. Платьев было немало — они ведь считали, что едут в Лондон, и надолго.

— Что ты делаешь, Брайди?

— Собираю ваши вещи, миледи.

— Зачем?

— Хочу перенести их в другую комнату, миледи.

— Что еще за комната? — нахмурилась Элинор.

— Дальше по коридору, миледи. — Элинор раздраженно передернула плечами.

— А почему я должна перебраться в другую комнату? Глаза Брайди округлились.

— Так приказал хозяин.

— Хозяин… хозяин замка?

— Сэр Брендан, миледи. — Брови Элинор поползли вверх.

— Значит, хозяин этого замка — сэр Брендан?! — Да.

— И когда же это произошло?

— Сегодня утром. А вы ничего не знаете, миледи? Война закончилась. Между шотландцами и англичанами заключено перемирие, дай Бог здоровья королю Франции за то, что он устроил это доброе дело.

Перемирие? По спине Элинор пробежала дрожь. Мир между двумя народами… Впрочем, такие перемирия случались и раньше, одернула она себя. А потом снова лилась кровь.

— Нет, я ничего не слышала, — пробормотала Элинор. — Все утро я так и просидела в комнате. — Она вдруг вспомнила, что и к ней весь день никто не заходил, кроме служанки, которая принесла поднос с едой. Но та только молчала и улыбалась.

Она весь день ждала, что кто-нибудь придет.

Кто-нибудь…

Брендан… Корбин… да кто угодно.