Рассвет над Киевом
Шрифт:
— Заметил драку на передовой — и туда! А кто тылы будет прикрывать, подумал? Ты ведь знаешь, как это сейчас важно?
— Конечно. Но меня же не предупредили, что ни при каких обстоятельствах нельзя выходить из своего района, — оправдывался Кустов.
— У тебя-то разве головы на плечах нет?
Для нас не было секретом, советские войска готовятся к боям за столицу Украины. По биению пульса фронтовой жизни мы понимали, что этот момент приближается. Пользуясь хорошим настроением полковника, Сергей Лазарев спросил:
— Мы скоро двинемся вперед? Киев уже заждался нас.
По лицу Николая Семеновича пробежала задумчивость:
— Вы
— Мы уже второй месяц готовимся, — не унимался Лазарев. — Через неделю двадцать шестая годовщина Октября. А мы все готовимся…
— Хватит говорильни! — перебил Герасимов и быстрым взглядом окинул летчиков. — К празднику Киев будет освобожден! Понятно?
Стало ясно, что мы вот-вот должны перейти в наступление. Все замолчали.
— Что, не согласны?
— Согласны, — прозвучал хор голосов.
— Ну и на этом спасибо, — рассмеялся Герасимов. Рядом с Герасимовым стояли молодые летчики, только на днях прибывшие в полк. Он обратился к ним:
— Ну, а вы успели посмотреть фронт с воздуха?
— Не-е-т.
Строгий взгляд полковника уперся в Василяку.
— Погоды все не было. Кроме того, их еще рано посылать в бой, пускай потренируются в полетах над аэродромом.
— Когда им лететь на боевое задание — ваше дело. Вы о подготовке летчиков лучше меня знаете. Но без облета района боевых действий можно заблудиться даже над своим аэродромом, как было в соседней дивизии. — И Николай Семенович рассказал, что там произошло.
Молодой летчик вылетел в зону. Виражил, крутил бочки, петлил… Не заметил, как отклонился в сторону. Когда опомнился — кругом все незнакомо. Растерялся, начал беспорядочно рыскать, отыскивая свой аэродром. Тут, откуда ни возьмись, пара «мессершмиттов».
Парень совсем скис и мотанул от них куда глаза глядят. Когда очухался, увидел на земле самолеты. Скорее на посадку! А там фашисты.
На радостях, что нашел аэродром, позабыл выпустить шасси и этим ввел немцев в заблуждение. Те, видимо, приняли его за «охотника», заходящего на штурмовку, и открыли огонь. Тут только до нашего «героя» дошло, куда он попал. Полный газ! А куда? Не знает. Хорошо, хоть не забыл, что от фронта наша территория лежит на восток. Летел до сухих баков, плюхнулся прямо к нам на окопы, недалеко от передовой. Герасимов повернулся к командиру полка:
— Чтоб у вас, Василяка, не было подобных казусов, обязательно, как только прояснится, покажите молодежи передовую, Днепр, Киев… Без изучения района с воздуха и учебные полеты начинать нельзя.
Прояснило только 2 ноября, и опытные летчики повели молодых на фронт. Днепр пересекли в устье извилистой Припяти. Под нами сплошные леса и топкие болота. Ни домов, ни дорог. Дыма и то нигде не видно. Незнакомый с обстановкой человек и не подумает, что внизу войска. А тут, на краю правого крыла фронта, находилась в обороне 13-я армия. При виде такой труднопроходимой местности невольно возникла мысль: отсюда вряд ли может начаться сколько-нибудь значительное наступление.
В глаза сквозь редкие облака бьет предвечернее солнце, мешая смотреть вдаль. Чтобы не оказаться над вражеской территорией и не попасть под обстрел зениток, я попытался определить линию передовой. Невозможно. Она скрыта лесами и кустарником. К тому же тут и летать приходилось мало.
Мельком взглянул на карту. На ней линия фронта
Разворачиваемся на юг, идем к Киеву. Здесь линия фронта подходит вплотную к Днепру, и мы жмемся к реке. От Припяти до речушки Тетерев тоже тянутся леса и болота. Дальше леса редеют. Показываются желтеющие поляны. Теперь под нами войска 60-й армии, которые нам не раз доводилось прикрывать, ведя большие воздушные бои.
— Где же передовая? — спрашивает кто-то.
— Правее нас, — отвечаю. — Но там сейчас тихо. Вот лютежский плацдарм. На нем все знакомо до мельчайших деталей. Это сюда недавно стекались танки, артиллерия, пехота. По еле заметным с воздуха паутинкам окопов, ходов сообщения, блиндажей, вкрапленных в небольшой кусочек земли, нетрудно догадаться, что здесь скопилась масса войск. Нет-нет да и вспыхнет на земле дымок разрыва. Несколько дней тому назад здесь все сверкало огнем.
За лютежским плацдармом, окутанный мглой, безмолвно лежит Киев. Южнее его вчера утром войска фронта с букринского плацдарма перешли в наступление. Судя по тому, что у нас на полетных картах передовая линия почти не изменилась, успехи незначительные. Невольно встает вопрос: почему молчит правое крыло фронта? Не зря же сюда за последнюю неделю прибыло так много войск.
Пролетев над передовой от устья Припяти до Киева, мы нигде не заметили признаков боя.
Затишье здесь установилось неспроста.
Шел сорок второй день битвы на берегах Днепра. За это время Советская Армия по всей Украине вышла к реке и надежно закрепилась на плацдармах правого берега. Правда, на Левобережье, в районе Никополя, враг удерживал небольшой кусочек советской земли, но Днепр как стратегический рубеж обороны для противника был уже потерян. Все же немецко-фашистское командование не теряло надежды сбросить наши войска с захваченных плацдармов.
Особое значение гитлеровцы придавали киевскому направлению. Отсюда Советской Армии открывались пути на Карпаты и в Польшу. Понимая это, враг создал по Днепру плотную оборону.
В октябре с целью освобождения Киева главная группировка 1-го Украинского фронта с букринского плацдарма дважды переходила в наступление (12-15 и 21-23) и оба раза неудачно. Противник сумел своевременно подтянуть достаточно сил и, занимая выгодные естественные рубежи, основательно укрепиться. Трудные условия местности — глубокие овраги, холмы, лес — сильно мешали продвижению наших войск и сковывали маневр танковых соединений. Поэтому решено было изменить направление главного удара и нанести его севернее Киева. Для этого с левого крыла фронта на правый скрытно перебазировались 3-я гвардейская танковая армия, 23-й стрелковый корпус, основная масса артиллерии фронта и много других частей.
Замысел заключался в том, чтобы сильным ударом с севера разгромить киевскую группировку фашистских войск и обходным маневром с запада освободить Киев. На небольшом лютежском «пятачке» сосредоточились 38-я, 3-я гвардейская танковая армии и 5-й гвардейский танковый корпус. В составе ударной группировки находились еще 1-й гвардейский кавалерийский корпус и 1-я Чехословацкая отдельная бригада, сформированная в Советском Союзе.
На участке прорыва, где наносился главный удар, было создано тройное превосходство в пехоте, более чем четырехкратное в артиллерии и десятикратное в танках.