Рассвет новой Эры

Рейб Джейн

– А знаешь, Блистер, – заулыбалась Шаон, мне кажется, это действительно волшебный кошелек. Твари никак оттуда не выбраться.

Дамон помог эльфийке подняться с земли.

– Ты как?

Ферил кивнула:

– Немного устала, но мне все же легче, чем тебе и Шаон. Бы двое должны всерьез заняться своими ранами.

Тем временем Блистер собрала все вещички и присела отдохнуть. Пальцы болели нещадно, но стоило ей бросить взгляд на Шаон и Дамона, как она захихикала:

– Ну и видок у вас! Я бы даже чучело не нарядила в такое

тряпье!

Рубашка на Дамоне висела лохмотьями, одежда Шаон была не лучше. Штаны на них были изодраны в клочья, а в прорехах виднелись ожоги и пятна, грязи.

Дамон невольно улыбнулся. У него не было 'ни денег, ни лошади, ни припасов. Зато под седлом мертвой лошади Ферил осталась целая рубашка. Он достал ее и передал Шаон.

– Будем надеяться, что у Палина в Одинокой Обители найдется запас одежды, – добавила Блистер.

– Нам предстоял долгий путь верхом, – проворчала Шаон. – А теперь нам предстоит долгий путь пешком. – И тихо добавила: – Лучше бы Ригу меня дождаться.

– Я, наверное, сумею по дороге раздобыть нам еды и питья, – предположила Ферил.

Следующие несколько минут эльфийка возилась с ранами Дамона и Шаон, перевязывая их остатками рубашки воина.

– Значит, идем в Одинокую Обитель, – сказал Дамон. Он опустил в ножны меч, сделал знак Ферил и устремился на север. Рядом с ним бежал Дикий. – Остается надеяться, что мы пройдем мимо какой-нибудь деревни и сможем послать за мальчишкой в Долор. Идти будем ночью. Я не хочу спать, когда вокруг шныряют такие твари.

– А кто сказал, что они появляются только по ночам? – подала голос Блистер, догоняя своих спутников. – Днем ведь тоже бывают грозы.

– Чудесно, – сказала Шаон, снова поднося сетчатый кошель к лицу. Увидев, как маленькая синяя тварь ухмыляется, она вздрогнула и поспешила догнать остальных.

Синий шпион

Келлендрос видел все, что произошло, из своего логова. На глазах дракона погибло в воздухе одно из его детищ от руки дерзкого человечишки, сумевшего избежать ударов молний и острых когтей. Это был высокий, широкоплечий мужчина со светлыми волосами, развевавшимися на ветру.

Келлендрос видел, как этот человек несколько раз всадил нож в грудь синего потомка, которого охватила агония. Келлендрос почувствовал ее, как почувствовал, что жизнь его первого удачного создания быстро угасает. Его детище уже с трудом дышало переполненными кровью легкими.

Дракон отстранился, оборвав связь с потомком, он не желал знать, как умрет его первый отпрыск, он вообще не желал знать, что такое смерть и что испытала Китиара давным-давно, когда он подвел ее и тело воительницы умерло.

Но грустные мысли дракона прервала смерть еще одного синего потомка, и тоже от рук светловолосого человека.

– Нет – взревел дракон, сотрясая стены пещеры так, что из трещин каменного потолка посыпался песок. Стражи – виверны тупо уставились на дракона.

– Делать

что? – спросил тот, что был крупнее.

– Делать ничего, предположил второй. Синий дракон стенал и бушевал несколько минут. Из-за спин стражей на него выжидательно смотрели больше двух десятков потомков. Не обращая внимания на туповатых охранников, они наблюдали за своим повелителем, но мудро помалкивали и ничего не предпринимали, стоя под песчаным дождем.

– Я не позволю взять над собой верх! – гремел Келлендрос. – Тем более какой-то кучке смертных. Я пошлю на них своих потомков. Я… – Дракон умолк, ощутив связь со своим третьим детищем, тем, кого люди не убили. Малыш почти не пострадал, но был напуган и… обездвижен?

Проникнув в сознание залепленного грязью потомка, Келлендрос увидел лица его врагов сквозь зеленую сетку. Кендерша, немало прожившая на этом свете, с сединой в волосах, тот человек со светлой шевелюрой. Он что-то говорил, но Келлендрос не мог ничего разобрать, тем более что детеныш с каждой минутой испытывал все больший страх. Его сердце так громко стучало, что нельзя было расслышать никаких слов.

– Успокойся, – внушал дракон своему отпрыску. – Не показывай, что боишься.

Потомок чуть расслабился. Подчиняясь настойчивым уговорам дракона, его сердце замедлило ритм.

Только тогда Келлендрос уловил одно слово.

– …Палин, – произнес мужчина.

Палин? Дракон нахмурился, в его сознании шевельнулось какое-то неприятное воспоминание. Это имя что-то для него значило. Ах да. Палин Маджере, сын Карамона и Тики Маджере, людишек, посмевших встрять в драконьи дела и вызвать гнев Китиары. Герои Копья – так, кажется, называли их собратья.

Племянник Китиары?

Его тоже считали Героем после того, как он уцелел в Войне с Хаосом и основал, Академию Волшебства. Нет от него никакого покоя.

Дракону стало любопытно, ему захотелось приглядеться к этому человеческому отпрыску, узнать, как умерли его родители – если они действительно умерли. Карамон с Тикой часто приносили несчастья Китиаре, а значит, и ему, Келлендросу. Он узнает, что случилось с этой несносной парочкой, а потом, когда встретит дух Китиары, поделится с ней новостями. Возможно, он убьет их всех – Карамона и Тику, если они все еще живы, а заодно и их щенка – и предъявит тела Китиаре в качестве приветственного дара.

– Они считают тебя обычным драконидом, дитя мое, – тоном заговорщика прошипел Келлендрос. Они полагают, что ты примитивное создание, а несовершенное существо, рожденное от драконида и человека, в которое я вдохнул жизнь. Я – часть тебя. – Дракон был чрезвычайно доволен собой, упиваясь перспективой увидеть этого самого Палина Маджере глазами своего синего потомка. – Из тебя, дитя мое, получится отличный шпион, – продолжил Келлендрос и почувствовал, как сердце его отпрыска забилось от гордости и счастья, что он может услужить своему хозяину.