Рассвет (сборник)
Шрифт:
— Ой, что это?! — вдруг вскрикнула она и отскочила в сторону. — Вода!..
Сбитнев направил свет под ноги девочке и увидел, что по залу растекается ручей. Он выползал из коридора, которым ребята только что шли.
С каждой секундой вода прибывала. Онемевшие от неожиданности ребята ясно услышали вкрадчивое бульканье и журчание бесчисленных струй. Одна из щелей в стене извергала поток, разраставшийся и набухавший буквально на глазах, словно там, в каменной стене, открыли шлюз.
— Наверху ливень! — вскрикнула Зинка. — Здесь, говорят,
— Бежим! — выдохнул Сбитнев и, схватив девочку за руку, бросился из зала в новый коридор.
Вода преследовала беглецов, гналась по пятам, плоскими пенистыми язычками лизала ноги. На минуту она останавливалась перед очередной выемкой, плавно крутясь по кругу, быстро заполняла ее и, перевалив гребень, снова бросалась за ребятами.
Шумейкин отставал. Он на бегу тоненько скулил и вдруг споткнулся, отчаянно закричал:
— Ви-и-итя!
Сбитнев остановился.
— Что же вы меня бросаете…
— Держи Зинку крепче за руку, не хнычь!
А поток уже обогнал ребят и устремился вперед по неровному полу коридора.
Голод, усталость, мысли о свободе, о солнце, о доме — все вылетело из головы: прежние тревоги и волнения казались пустяками в сравнении с тем, что теперь обрушилось на ребят. С каждой минутой бежать становилось все труднее. Воды уже было по колено. Она подгоняла, тащила за ноги куда-то в темноту.
Наконец ребята увидели, куда увлекал их поток. Впереди, на середине коридора, кружился огромный водоворот с воронкой в центре. Воронка то расширялась, то сужалась, и, причмокивая, засасывала воду. Ребята оцепенели, глядя на крутящийся поток.
Сбитнев первым пришел в себя.
«Что же мы бежали по течению, надо бы идти против него», — очнулся он и потащил товарищей назад.
Тяжело дыша, с шумом двигая в воде одеревеневшими ногами, они спешили уйти дальше от страшного провала, в котором кружился водоворот. Теперь ребята уже не бежали, а медленно брели навстречу течению.
Вскоре Сбитнев заметил в стене новое отверстие и повернул к нему. Через несколько мгновений идти стало легче, и обрадованные ребята прибавили шагу. Некоторое время, высоко поднимая ноги, они бежали мелководьем и уперлись в покатую стену, по которой сверху, как на водосбросе плотины, ровным слоем стекала вода.
— Тупик! — остолбенели ребята.
Снизу вода уже наполовину заполнила узкую пещеру. Значит, в большом коридоре, где они недавно были, текла уже настоящая река. Назад пути не было.
Наверху, откуда падала вода, Сбитнев заметил широкое отверстие, но сейчас же убедился, что забраться в него невозможно.
— Витя, смотри, здесь еще ход, — крикнула Зинка, указывая направо, где в стене темнело небольшое отверстие.
— Пошли! Скорей! — обернулся Сбитнев к Олегу.
— Я не могу, — привалился Шумейкин к стене, уткнулся лицом в ладони, заплакал и сполз прямо в темную воду.
— Нюня! Затопит тут! — крикнул Сбитнев, подбежал к товарищу, резко тряхнул его за плечо. — Вставай немедленно. Не смей панику разводить! — Он силой поволок Шумейкина по коридору. Зинка шла впереди, светя во все стороны фонариком.
— Конец! — с отчаянием сказала она и остановилась.
Сбитнев отпустил Шумейкина. Ребята стояли в большом зале с озером вместо пола. Сверху, почти касаясь воды, свисали громадные сталактиты.
Где-то ревела падающая вода и по озеру ходили волны. Сбитнев посветил по сторонам.
— Смотрите, пещера уходит вверх! — радостно крикнул он. При слабом желтоватом свете Зинка и Олег с трудом рассмотрели, что противоположный берег озера круто поднимался вверх.
— Плывем, скорей! — Сбитнев потянул за собой Шумейкина и, сделав два шага, по грудь окунулся в воду.
— Я плохо плаваю! — взвизгнул Шумейкин и выдернул руку.
Сбитнев сердито сплюнул, передал фонарик Зинке и осторожно повел за собой Олега. К счастью, озеро оказалось неглубоким и, придерживаясь за Витино плечо, Шумейкин легко переплыл его. Зинка плыла на боку, подняв руку с фонарем над головой. Она сразу отметила, что вода, в сравнении с холодом подземелья, казалась теплой, как парное молоко.
Выбравшись на берег, стали карабкаться по крутому подъему. Шумейкин, судорожно цепляясь пальцами за скользкие холодные камни, полз на четвереньках впереди.
Где-то в зале шумела вода. Но теперь она уже не пугала ребят. Они взбирались все выше и выше.
Однако, поднявшись на несколько метров вверх, они наткнулись на каменную стену. Пещера кончилась. Это была глубокая ниша, выемка в стене, каких немало встречали ребята на своем пути.
Не веря тому, что последняя надежда на спасение исчезла, они с ужасом осматривались по сторонам.
Сбитнев посветил в зал.
На уровне глаз был потолок пещеры, метра на два ниже рябило озеро, в которое уже опустили свои хоботы сталактиты. Вода медленно, но неуклонно поднималась все выше и выше.
Фонарик почти не давал уже света, лампочка тлела малиновым угольком. Чтобы сберечь хоть этот огонек, Сбитнев выключил фонарь.
В наступившей темноте ужасный стон потряс подземелье.
— Ма-ама! — вскрикнул Шумейкин и рванулся к Сбитневу.
Витя едва удержался на покатом полу и, только услышав внизу легкий всплеск, понял, что уронил в воду фонарик.
Он молча оттолкнул Шумейкина и закрыл лицо руками. Почему-то вспомнилась звездная ночь у голубого озера. И, как тогда, перед глазами встал Ваня Пронин.
«Пионеру-партизану Ване Пронину. Погиб за Советскую Родину» — выступила четкая надпись на памятнике.
«Вот как другие умирали!» — Сбитнев медленно слизнул с верхней губы что-то теплое и почувствовал соленый привкус слез.
«Своя рубашка ближе к телу»
Тряпичный кляп больно придавил язык. Матвеев глухо замычал и, выворачивая шею, огляделся по сторонам.