Рассвет страсти
Шрифт:
До нее моментально дошел смысл намека, и от обиды кровь прихлынула к ее лицу.
– Да, – сухо промолвил Грей. – Я так и знал. Больше всего мне нравится «К его робкой возлюбленной». Так забавно наблюдать, когда другого мужчину оставляют в дураках. – Ледяной голос внезапно приобрел остроту клинка. – Но это так, между прочим. Я спросил, что ты здесь делаешь. Мне повторить вопрос?
– Я… я пришла… – Она потупилась и неловко заломила руки.
Следующая его фраза застала Аллегру врасплох и ошеломила:
– Чтобы предложить свое тело в обмен на свободу? Это
«Господи, спаси…» У бедняжки едва не вырвался отчаянный крик. А что, если сделать вид, будто так оно и есть? Тогда появится еще несколько минут отсрочки, чтобы заставить мозги работать.
– Д-да… – пробормотала она, пятясь к двери. – Но теперь я вижу, что вы…
– «Да»? И тем не менее, даже явившись сюда, ты торчишь у камина, погрузившись в раздумья. Или на тебя снова напала нерешительность? – Вокруг него словно сгущались тучи. Грей молча ждал ответа.
– Нет!!! – Аллегра отчаянно затрясла головой. Будь что будет, она не допустит, чтобы он еще больше усомнился в собственной мужественности. – Я ни о чем не думала, милорд. Но когда я увидела, что у вас темно, мне стало страшно. – Девушка присела в очередном реверансе и отступила к двери. – Я больше не стану тревожить вас нынче ночью. Если будет угодно вашей милости, вы только назовите час, и я явлюсь сюда завтра вечером. – «Прости, Господь, эту невольную ложь». Ведь завтра вечером Аллегра будет уже на пути в Лондон. В спину уперлась дверная ручка. Еще два шага – и она свободна.
– Черт побери, а ну стой! – В его глазах полыхнуло опасное пламя. – Нам с тобой предстоит заключить сделку, верно? И я собираюсь уступить тебе твою свободу. В данных обстоятельствах по всем законам торговли у меня есть право выбирать условия сделки. И коль скоро ты находишься здесь, а я все равно разбужен, я выбираю здесь. И сейчас.
Она попалась. Попробуй отказать – и он наверняка заподозрит ее в попытке сбежать. А это означает новое унижение, скорее всего порку, которую он задаст собственноручно. С непременным заключением в ее каморке – это уж точно. Рухнет последняя надежда попасть в Лондон – по крайней мере пока не кончится год. А если согласиться… У Аллегры вырвался вздох. Боже, да разве это так важно? Маме пришлось пережить кое-что похуже. И девушка решительно кивнула.
– Отлично. Мы будем уточнять условия? Я предлагаю со своей стороны три месяца от срока нашего договора.
Эта торговля показалась Аллегре на удивление глупой. Она отдастся ему, он получит от нее все, что захочет, а потом она сбежит. Покинет и его постель, и этот дом задолго до рассвета. Так стоит ли торговаться? Но тут в ней взыграла гордость. И девушка дерзко выпалила:
– Десять месяцев. Остаток срока по договору.
– А ты от скромности не умрешь. Шесть месяцев – и ни днем больше. Из тебя получилась превосходная буфетчица. И я не хочу тебя слишком скоро отпускать. Прослужишь здесь до января.
Девушка гадала, что чувствуют в такие минуты настоящие шлюхи. Помешкав мгновение, чтобы преодолеть сильнейшее желание выскочить вон, Аллегра двинулась вперед. Что теперь он от нее захочет? Она застыла, выжидая,
– Ну?
– Милорд?
– Я сказал, что тебе не следует уповать на снисхождение.
У Аллегры упало сердце. Он и в самом деле ждет от нее того, что полагается делать шлюхам. Набравшись храбрости, она обняла его за шею. Но стоило ей потянуться к его губам, он грубо вырвался.
– Ты умеешь лучше! – рявкнул Грей. В растерянности Аллегра опустила руки и отшатнулась. – Я должен еще раз взглянуть, стоишь ли ты целых шести месяцев. – Он пробежался по ее фигурке горящим взором. – То, что я увидел тогда в лесу, уже забылось. Покажись мне.
Аллегра прерывисто вздохнула. Шлюхе положено быть покорной желаниям клиента. И она стала раздеваться. Вспомнила, что Грею нравилось, когда ее волосы распущены, сняла чепчик, вытащила заколки и тряхнула головой, чтобы волна темных локонов свободно ниспадала на плечи. Оставшись без платья и нижней юбки, девушка задрожала, как в лихорадке.
Прежде чем взяться за остальное белье, ей пришлось пристально уставиться в стену у него за спиной. Когда он вот так смотрит, руки опускаются сами собой. И вовсе не из страха предстать перед ним обнаженной: напротив, почему-то ей даже хотелось, чтобы он увидел ее. Но когда комнату заливал этот безжалостный свет, а лицо Ридли казалось неподвижной холодной маской, она не чувствовала ничего, кроме настороженного ожидания, удастся ли ей ублажить недоверчивого хозяина. На миг ей даже стало стыдно. Как позволила она этой минуте, которой полагалось наполниться нежностью, теплом и лаской, стать безрадостной и чуть ли не деловитой?! Недаром он назвал это условиями сделки.
Несмотря на то что движения ее были неловкими и она старалась провозиться как можно дольше, вскоре с одеждой было покончено. На ней осталась лишь тонкая нижняя рубашка. Поколебавшись, Аллегра распустила завязки, и легкий муслин с шелестом соскользнул на пол.
У Грея вырвалось невольное восклицание, как будто исторгнутое видом ее наготы. Девушка немного приободрилась. Что бы там он ни чувствовал – гнев, ненависть, холодное презрение, – он явно ее хотел. Ей даже достало отваги взглянуть ему в лицо и смущенно улыбнуться.
– Что теперь, милорд?
Кустистая бровь иронически поползла вверх. Он буркнул:
– Придумай сама.
Аллегра с трудом сглотнула. Если она хочет сохранить свое достоинство и придать видимость человеческих отношений тому, что сейчас произойдет, надо сбить с него эту циничную маску. Попытаться растопить холодность Грея в нежности и чуткости.
Она снова приблизилась к нему и погладила его по лицу. Хотя он и увернулся от поцелуя, но не отбросил в сторону ее руку. Аллегра невольно подумала, что у него очень красивое лицо. Даже когда оно искажено жестокой гримасой – вот как в эту минуту, – она находит его привлекательным. Легкие пальчики скользнули по твердому подбородку, ласково задерживаясь на каждой впадинке. Она погладила его губы и испытала настоящий триумф, потому что он охнул и зажмурился.