Рассвет Янгчен
Шрифт:
Хенше кашлянул.
— Когда я был мальчиком, живущим на окраинах Среднего Кольца, я мечтал о месте, где любой, кто желает, мог получить возможности. Я рос и часто проводил дни у ворот снабжения, смотрел, как приезжали и уезжали телеги, полные товаров, туда-сюда, как кровь через сердце…
Янгчен подавляла стон так сильно, что вылетел сдавленный звук, словно она поднимала магией земли слишком большой валун. Хенше не заметил, продолжил без пауз. Его описание ситуации, если убрать глазурь истории его жизни, было точным. Жестокая правда была в том, что у Бин-Эра и городов шаней особый
За долгую историю Царства Земли правители приходили и уходили. Так было и с военными лидерами, министрами и членами семей, которые пытались свергнуть их. Время летело, и было не так просто определить, кто будет управлять самым большим из Четырех Народов. Время от времени возникали случайные бои.
Жизнь в такой борьбе не была академичной. Восемь лет назад мир смотрел, затаив дыхание, как лоялисты Царя Земли Фэйшаня и легионы мятежников генерала Нонга плясали вокруг друг друга, избегая самого боя. Ни одна сторона не хотела отбрасывать за один миг шансы на успех.
Лорд Огня и Вождь Племени Воды потеряли терпение и тайно сговорились поддержать Нонга. Изображая дружелюбное отношение к обеим сторонам, они взяли взаймы у Царя Земли бумажные банкноты и прислали Ногу слитки платины, которая была выше золота по чистоте и портативности.
Идеей было повлиять на войну в пользу генерала-отступника, дав ему самые ценные деньги. Имея только письменные обещания, верные солдаты на другой стороне потеряли бы уверенность в способности их короля платить им и отказались бы биться.
Никто не учел скрытую смелость Царя Земли и удивительную проницательность в бою. Он нашел момент, которого так долго ждал, обрушился на генерала Нонга в Переходе Ламапака и стер врага с лица карты.
Царь Земли знал, что сделали его коллеги-правители. В отместку он закрыл порты своего народа, разрезал дипломатические отношения и прогнал послов со своей земли. И он получил платину, переплавил ее и покрыл ею большую статую кротобарсука за своим троном. Отношения вернутся в норму, когда вся поверхность покроется пятнами и будет выглядеть как камень, заявил он. А это означало срок в век или больше.
Племена Воды и Народ Огня ударили в ответ, объявив схожие состояния изоляции, и вскоре за закрытыми дверями возникла тихая паника. Три из четырёх народов теперь не знали о действиях друг друга, и это вызывало у них паранойю. Редким людям, кроме Воздушных кочевников, можно было путешествовать, как раньше.
Но, несмотря на политическую вражду, Царь Земли Фэйшань и его двор все еще любили перец Народа Огня и масло для ламп Племени Воды. И можно было заработать, продавая хороший шелк Омашу. И в жесте спасения лица царь, вождь и лорд выбрали несколько городов, которые управляли международной торговлей под присмотром избранного аристократа и семей торговцев. Те люди стали шанями.
— В каждом городе был выбран офицер, зонгду, который решал проблемы и собирал налоги в пользу своего народа, — сказал Хенше, закончив объяснять состояние мировых дел. — Зонгду служит несколько лет, а потом нас заменяет другой.
— Они в чем-то как Аватары, — сказал Сидао.
Янгчен встрепенулась.
— Что-что?
— Зонгду — как современный Аватар, — сказал Сидао. — Они служат другим в бесконечном круге. Они получают одно из редких важных положений в этом мире, которое определяется делами, а не родословной. Они ведут переговоры между группами разных народов, и им не нужно быть рожденными в стране, где они работают. Зонгду Душим был предшественником Хенше, а Аватар Сцето — вашим.
Умная аналогия. И пренебрежение ею и ее прошлыми жизнями. Янгчен подняла руку, чтобы подавить ярость, которая точно кипела в Боме, и взглянула на зонгду. Хенше сжимал записи, покачал головой, глядя на нее большими глазами. Я не просил его говорить такое.
— Города шаней стабильны, сбалансированы и самодостаточны, — продолжил Сидао гордо, словно сам изобрел их. — Аватар Сцето одобрил бы нашу великую систему.
Необычный Аватар, Сцето смог получить позицию Великого Советника Лорда Огня в свою эпоху. Многие не стеснялись говорить Янгчен, юной Воздушной кочевнице, что подумал бы ее почтенный предшественник. Она ждала, что другие заговорят после Сидао, но никто этого не сделал. Они упрощали дело для нее.
Хорошо. Шанс.
— Спасибо за то, что пролили свет на недавнюю историю, — сказала она. — Бин-Эр и его родственные города — чудо по меркам людей. Свидетельство великих подвигов, которых можно добиться, когда силы Четырех Народов объединены одной целью.
Несколько кивков от шаней. Все любили похвалу.
— Но нет идеальных систем, — сказала Янгчен.
Сидао так резко повернул голову, что его борода создала ветерок.
— Гора — не только ее вершина, — сказала Янгчен. — Мы не можем объявлять процветание, глядя на несколько случаев. Ни один город не может стоять на трясине страданий.
Что она делает? Янгчен привыкла к вопросу, летающему в ее присутствии, обычно безмолвно, порой вслух. Взгляды летали по комнате, как стрелы в напряженном бою.
— В этом городе не замечают много мучений, — сказала она. — Я бы попросила людей тут, которые извлекли так много выгоды из соглашений, созданных после Платинового Дела, слушать сильнее дух щедрости, который точно живет в сердце каждого из вас.
Хенше кашлянул.
— Вы просите моих мастеров о подаяниях, Аватар?
Она была рада прямому вопросу: она могла перестать говорить витиевато.
— Нет. Я прошу помочь мне создать место, где подаяния не нужны.
Все тут же стали хмуриться. Но у нее был подготовлен пример, благодаря Кавику, который уже пригодился как информант.
— Прошлой ночью на площади был бунт, верно? — спросила Янгчен.
Гримаса Хенше выдала его. Он должен был скрыть произошедшее.
— Был случай, да, но его быстро решили.
«То есть, скрыли от меня», — по описанию Кавика Янгчен заметила старика в наряде с хитрой смесью приглушенных цветов, сидящего посреди группы. Это было забавно в шанях. В отличие от некоторых радушных аристократов и министров, которые донимали ее во время встреч, надеясь, что она запомнит их имя, многие торговцы предпочитали оставаться частью неразличимой массы.