Рассвет

Эндрюс Вирджиния

Я, как загипнотизированная, смотрела сквозь темный портал на камни, блестевшие под утренним солнцем, словно множество костей. Я обнаружила справа тропу и медленно пошла по ней. Это было очень ухоженное кладбище, с аккуратно подстриженной травой, кустами и цветами. Я быстро нашла сектор Катлеров и увидела надгробья моих предков – могилы людей, которые должны были быть моими прадедом и прабабушкой, тетями и дядями, кузенами. На могиле моего деда возвышался большой памятник, а сразу за ним был еще один, очень маленький камень.

Охваченная любопытством, я подошла к этому маленькому надгробию и остановилась как вкопанная, когда прочитала то, что было на нем написано. Не веря своим глазам, я заморгала. Я правильно прочитала, или это утренний свет так подшутил надо мной? Как такое могло быть? Почему это могло быть? Это не имело смысла. Это просто не могло иметь никакого смысла!

Медленно я опустилась на колени у крохотного памятника и провела пальцами по выбитым буквам, перечитывая несколько слов:

ЕВГЕНИЯ ГРЕЙС КАТЛЕР

МЛАДЕНЕЦ

УШЛА, НО НЕ ЗАБЫТА

Все внутри меня сжалось еще сильнее, когда я глядела на даты, которые соответствовали датам моего собственного рождения и исчезновения. Этот факт было невозможно отрицать. Эта могила была моей.

Земля под моими ногами словно загорелась. Мурашки побежали у меня по спине. Я быстро встала, пошатываясь, отведя глаза от очевидного доказательства моего несуществования. У меня не было ни малейшего сомнения в том, кто создал эту могилу: бабушка Катлер. Она определенно была бы счастлива, если бы мое маленькое тельце действительно покоилось в ней. Но почему? Почему она так стремилась, чтобы я была похоронена и забыта?

Каким-то образом я должна противостоять этой ненавидящей старой женщине и показать ей, что я не низкое существо, на которое можно плевать и издеваться. Я не мертва. Я была жива, и никто не сможет отвергнуть факт моего существования.

Вернувшись в отель, в свою комнату, я вынула из корзинки разорванную мамину фотографию. Она была разорвана прямо по ее чудесной улыбке. Я чувствовала себя так, словно моя бабушка разорвала мое сердце. Я спрятала разорванную фотографию под свое белье в ящик. Я попытаюсь склеить ее, но она уже никогда не станет прежней.

Я переоделась в мою форму и направилась прямо на кухню. К тому времени, когда я туда пришла, в ней уже было полно официантов, горничных, рабочих, посыльных и портье. Все разговоры сразу смолкли, и все лица обернулись в мою сторону. Я почувствовала себя так же, как чувствовала раньше, когда приходила в новый класс. Я поняла, что большинство из них уже знали, кто я.

Миссис Бостон окликнула меня, и я присоединилась к ней и другим горничным. Я видела, что они возмущены тем, что я заняла место того, кто действительно нуждался в этой работе. Тем не менее, она познакомила меня с каждой и указала на Сисси. Я села рядом с ней.

Это была чернокожая девушка на пять лет старше меня, хотя она не выглядела старше и на один день. Я была выше ее на дюйм, а то и больше. У нее были коротко обрезанные волосы, словно кто-то надел ей на голову горшок, и потом подстриг все, что вылезало вокруг.

– Тут все болтают о тебе, – сказала она. – Люди всегда знали о пропавшей малышке Катлер, только все думали, что ты умерла. Миссис Катлер даже поставила памятник на семейном кладбище.

– Я знаю, – сказала я. – Я видела его.

– Да?

– Но почему они сделали это?

– Я слышала, что миссис Катлер сделала это через несколько лет после того, как пришла к заключению, что ты не будешь найдена живой. Я была тогда еще маленькой, но моя бабушка рассказывала мне и всей семье, что миссис Катлер считает день, когда ты была похищена, все равно что день твоей смерти.

– Никто не говорил мне об этом, – сказала я. – Я наткнулась на него случайно, когда просто бродила по кладбищу и попала на наш семейный участок.

– Я полагаю, что теперь они его выкопают, – сказала Сисси.

– Нет, если моя бабушка захочет все оставить.

– Что это значит?

– Ничего.

Я все еще дрожала от вида маленького камня с моим именем. Хотя это было имя, которое я не принимала, для меня это не имело разницы. Я была рада приступить к работе и переключить мысли на другие вещи.

После завтрака вместе с другими горничными мы пошли в кабинет мистера Стенли. Он отдал распоряжения, указывал на новые комнаты, которые должны быть приготовлены, комнаты, которые должны быть убраны, потому что гости из них уезжают. Сисси и я должны были заняться этим в восточном крыле. У нас было пятнадцать комнат. Они располагались по обоим сторонам коридора. Перед самым ланчем пришел мой отец, чтобы забрать меня.

– Твоя мать готова встретиться с тобой, Евгения, – сказал он.

– Я говорила вам… мое имя Дон, – возразила я. Теперь, после того, как я видела могильный камень, другое имя казалось тем более неприемлемым.

– Ты не думаешь, дорогая, что Евгения звучит более примечательно? – спросил он меня. – Ты была названа в честь одной из сестер моей матери. Она была совсем юной девушкой, когда умерла.

– Я знаю, но я не росла с этим именем и оно мне не нравится.

– Может быть, еще понравится, если ты захочешь, – предположил он.

– Я не захочу. – Но он или не услышал, или сделал вид, что не слышит.

Мы свернули в старую часть отеля и направились к лестнице. Мой пульс бился все сильнее и сильнее с каждым шагом вперед.

Наверху все было обклеено обоями со светло-голубым узором в горошек, коридор был устлан мягким кремовым ковром. Большое окно в его конце делало его ярким и воздушным.

– Это комната Филипа, – показал мой отец, когда мы подошли к двери с правой стороны, – дверь рядом – это Клэр Сю. Наша спальня дальше слева. Апартаменты твоей бабушки находятся за углом.