Расти, березка!
Шрифт:
Медленно идут саперы по следу бомбы, все глубже, глубже в землю. Прежде чем опускаться дальше, дочиста выметают дно ямы, пробуют щупом землю. Наконец острие на металле!
— Добрались!
Теперь саперы усиливают бдительность. Работа идет медленнее. И вот открывается зловещее тело бомбы. Лопатой уже нельзя действовать, ее заменяют руки. Горсточку за горсточкой, комочек за комочком отбрасывает младший лейтенант, очищая корпус. Говорит:
— Взрыватель электрический.
Екименко и Дьяков поправляют пилотки. Лица у них суровы. Они водители и знают, как опасно перевозить старую
Офицер выбрался из ямы. Приказал:
— Сержант Кузьмичев! Обеспечить оцепление! Кто не задействован в оцеплении — в укрытие!
Младший лейтенант укладывает заряд возле бомбы, подносит зажженную спичку к зажигательной трубке. Теперь нужно успеть выскочить из ямы, сделать стремительный бросок к оврагу, в котором укрылись подчиненные… Несколько дней ждали этой минуты саперы, и вот она наступила: раздался оглушительный взрыв. Первая уничтожена.
— Нужно яму засыпать, чтобы комбайн не угодил в нее, — говорит офицер.
Засыпали, потоптались, утрамбовали.
— Теперь навечно похоронили, — улыбается сержант Кузьмичев.
Вечером, во время отдыха на скамейке, снова воспоминания. Младший лейтенант говорит:
— Это, я бы сказал, детский случай. Помню, еще по время срочной. Приехали в Горький, в Ново-Западный поселок. Место, где упала бомба, нашли быстро, а копать да извлекать ее пришлось много дней. Около стены она пробила землю. Жильцов из дома пришлось на время переселить. Пошли мы по следу бомбы. День копаем, два, три. На шесть метров зарылись в землю. Думали: конец, обманулись. Нет! Обнаружили след — под дом уходит. Твердый грунт встретила бомба на своем пути и повернула. Как быть? Пришлось целую шахту выкапывать, под фундамент забираться. Ну и после еще с этой чушкой помучались, пока извлекли, вывезли да взорвали…
— А Бологое? — подсказал Кузьмичев. — Там еще один наш земляк работал, горьковский, Соколов Юрий, с Екименко.
Да, это был действительно трудный случай. Стояла глубокая осень. Погода пасмурная, желтые листья кружились, липли к мокрой одежде, посушиться негде. Но все же отыскали пятисоткилограммовую «акулу», вытянули, отвезли, взорвали. Облегченно вздохнули: теперь в казарму, в тепло. А тут прибегает пожилая женщина, просит на ее двор зайти — там тоже во время войны упала бомба, да не взорвалась.
Рядом с сараем дорога, покрытая плитами. На них и указывает хозяйка.
— Еще в сорок третьем году пробовали ее достать, — говорит она. — Недели две копали. Даже трактором тянули. Но видно, тяжела. Трос лопнул, а бомба, говорили, еще дальше ушла в какой-то плывун.
Младший лейтенант посмотрел на своих саперов: лица темные от усталости, мокрые шинели обвисли, сапоги в глине.
— Работа большая, товарищи. Дорогу придется разобрать, сарай снести… Иначе к ней не подступимся, — раздумчиво говорит командир.
— Тут лопатой не обойдешься, — качает головой Соколов. — Раз плывун — мотопомпа потребуется и бадья.
— Тут бы и экскаватор не помешал, — заметил кто-то. — Хотя бы метра три верхних снял, все полегче.
Солдаты
Где ни трудятся саперы, местные органы власти всегда приходят на помощь. Так было и тогда. Обеспечили их всем необходимым, пригнали экскаватор, помогли снять дорожное покрытие и разобрать сарай, который мешал подъехать к месту работы.
Проникли на трехметровую глубину, и работа остановилась. Ковш экскаватора не успевал выбирать песок, наполняющий котлован. В нем образовалось месиво из песка и воды. Плывун! Не успевает откачивать воду и мотопомпа. Немало потребовалось усилий и смекалки, чтобы сделать быстро опалубку… И еще было затрачено несколько часов, чтобы углубиться всего на метр. Снова стала пробиваться вода, помпа опять не успевает откачивать, и на помощь приходит бадья.
Во время перекура младший лейтенант заметил, что сержант Кузьмичев нездоров, и приказал ему направиться в поселковую больницу. Сержант попробовал упираться — осталась самая трудная и ответственная часть работы, — но приказ есть приказ.
Саперы продолжали трудиться. Когда глубина шахты превысила шесть метров, младший лейтенант спустился в нее. Через песчаную кашицу он щупом обнаружил твердый предмет; его размеры и контуры не оставляли сомнений: бомба! Но до нее еще оставалось более полуметра.
Теперь еще осторожнее потребовалось укреплять опалубку и вычерпывать воду. Постепенно начало обнажаться огромное тело, и младший лейтенант без труда определил вес: две тонны. Но находку откопать полностью не удалось: под тяжестью своего веса она все глубже уходила в плывун.
Офицер долго изучал ее. Осматривал взрыватели. Прикидывал, как с ней быть. Здесь по поле. Вокруг постройки. На месте не взорвешь. Придется поднимать автокраном. Но сначала подвести тросы и надежно закрепить, потом уж поднимать, да так, чтобы бомба не повернулась.
Всю эту работу саперы проделали с величайшей осторожностью, несколько часов работая по пояс в воде, с трудом удерживая невероятно тяжелый предмет, опускающийся в плывун.
И вот наконец все готово к подъему. Младший лейтенант подводит к тросу крюк автокрана. Медленно, будто хрустальную вазу, поднимают двухтонную громадину. Так медленно, что даже песок не осыпается с нее. Лишь бурая вода стекает по бокам. Машина рядом. За рулем рядовой Петр Екименко. В кузове песчаная «постель».
Повисла над кузовом бомба на стальных тросах. Младший лейтенант отослал всех в укрытие. Здесь кроме него самого только водитель.
Бомба легла на песок. Под ее тяжестью опустился кузов. Все в порядке. Но тревога не снята. Еще много километров нужно провезти этот груз. Екименко не раз совершал такие опасные рейсы. Он совсем неприметно трогает с места автомобиль. Впереди и позади на мотоциклах — милиционеры. Улицы освобождены от прохожих. Рядом с грозным предметом два человека: водитель Екименко, комсомолец, и Анатолий Шушков, коммунист. Офицер стоит на подножке, придерживая бомбу, чтобы не повернулась, и наблюдает за дорогой и скоростью. Она не должна превышать десяти километров. Долго движется машина по пустынным улицам. Последний поворот. За ним — поле…